Скопец

— Да, именно так. Я этому человеку ответил, что в подобные придания старины глубокой не очень верю, а если точнее — совсем даже не верю. Но Яковлев выразился в том смысле, что если я хочу обрести спокойную жизнь, то мне обязательно надлежит урегулировать со скопцами вопросы наследования. Я ответил, что у меня нет вопросов с наследованием, тем более таких, какие требуют привлечения скопцов. А Яковлев мне на это сказал, с усмешкой такой, знаете ли, что такие вопросы есть у скопцов.

— Он какие-то угрозы высказывал в ваш адрес?

— Опосредованно. Выразился несколько раз о возможности пожаров в домах, о том, что лошади подохнут в конюшне… как-то так говорил. Мол, полиция вас не защитит, иллюзий не испытывайте. Но и впрямую никаких угроз не высказывал, то есть он не говорил, что ко мне придут и обухом по голове стукнут — это точно, такого он не заявлял.

— Хм, сказанного уже достаточно, чтобы понять уровень мышления господина Яковлева. Чем же сердце успокоилось? Сказал он вам всё это, вы выслушали — и что же?

— Я ответил, что денег у меня вообще нет, полиция их ищет, поскольку есть подозрения на кражу.

— Вот этого, Василий Александрович, вообще говорить не нужно было, — уверенно заявил Шумилов. — Это не их собачье дело. Наличие или отсутствие у вас денег касается только лично вас, да следователя, ведущего расследование — и точка! Упоминанием о краже вы сердца этих сквалыг не разжалобите и вообще, рассчитывать на какую-то человеческую реакцию с их стороны — это верх наивности.

— Но я вот как-то так… проговорился, — вздохнул Соковников. — Подумал, может, отстанет. Да только этот купчик не отстал. Он заявил, что десятого числа явится ко мне ещё раз для, по его словам, окончательного урегулирования всех вопросов. Рекомендовал мне не переносить этот разговор и не уклоняться от него. Он, верно, полагал, будто я начну прятаться от него!

— Очень хорошо, — кивнул Шумилов. — О часе вы условились?

— Договорилась на полдень, — Василий Александрович выглядел не то чтобы испуганным, но несколько озабоченным и встревоженным. Шумилов посчитал своим долгом его утешить:

— Бояться нечего, уверяю вас. Десятого числа я приеду к вам. Это будет пятница, что ж, очень даже хорошо, отпрошусь накануне со службы. Поучаствую в «урегулировании вопросов». Надеюсь, что к этому времени я сумею получить интересные сведения о прошлом Николая Назаровича, хочется верить, что это поможет разговору.

Соковников, услыхав такие слова Шумилова, как будто бы приободрился. Алексей Иванович между тем взялся рассказывать о событиях последних дней: обнаружении облигаций, принадлежавших прежде Николаю Назаровичу, в банковской конторе братьев Глейзерс и действиях полиции.

— Полагаю, Василий Александрович, что сыщики, потянув за эту ниточку, размотают весь клубок, — подытожил Шумилов. — А это даёт надежду как на возвращение вам украденного, так и на открытие фамилии вора. Уверен, всё постепенно у вас наладится, заживёте вы богато и спокойно.

Василий Александрович, выслушивая увещевания собеседника, всё более успокаивался, делался увереннее в себе. У Шумилова же на душе скребли кошки — опыт подсказывал, что путь к успешному завершению дела слишком часто оказывается вовсе не таким прямым, как хотелось бы.

В понедельник утром Иван Дмитриевич Путилин пребывал в прескверном расположении духа. Едва только Иванов и Гаевский расселись на стульях подле стола начальника, тот недовольным голосом буркнул:

— Сводку происшествий по городу, поди, не видали ещё?

И поскольку сыщики промолчали, Путилин свою мысль развил:

— Контора Глейзерсов сгорела!

— Ах, шельмец какой!.. — только и выдохнул Агафон. Он обменялся быстрыми взглядами с Владиславом: рассусоливать тут особенно было нечего, оба сыщика думали об одном и том же.

— За полчаса до полуночи в пожарную часть поступило сообщение о возгорании в помещении банковской конторы, — принялся рассказывать Путилин. — На место пожара немедля был направлен дежурный наряд пожарной команды. К моменту его прибытия оказалось, что основной пожар хозяева потушили своими силами. Выгорела часть конторы, а именно — две комнаты с документами и конторской мебелью. Жилые помещения одного из владельцев, примыкавшие к конторе, от огня не пострадали.

— А причина какова? — поинтересовался Гаевский. — Поди, чья-то неосторожность?

— Правильно понимаете, Владислав Андреевич, — с саркастичной улыбкой ответил начальник Сыскной полиции. — Причина возгорания самая что ни на есть банальная — неосторожное обращение с огнём: истопник во время протапливания печей не до конца прикрыл заслонку, вот уголёк и выкатился…

— Что-то рано взялись они протапливать печи, — заметил Иванов, — Сентябрь только начался!