Скорбь Сатаны

– Как следствие неудачной игры лорда Элтона на бирже и достойной восхищения еврейской проницательности Уиллоусмир, как я уже упоминал, выставлен на продажу, и пятьдесят тысяч фунтов сделают вас достойным зависти владельцем имения, стоящего сотню тысяч.

– Сегодня мы ужинаем у Элтонов, так? – задумчиво спросил я.

– Так. Вряд ли вы могли так скоро позабыть об этом приглашении, как и о леди Сибил! – со смехом ответил он.

– Да, я не забыл, – сказал я, немного помолчав. – И да, я куплю Уиллоусмир. Я немедленно распоряжусь насчет этого, отправив телеграмму своим поверенным. Дадите ли вы мне имена и адреса посредников?

– С удовольствием, мой дорогой мальчик!

И Лучо вручил мне письмо с подробными сведениями, касающимися продажи поместья и прочих вещей.

– Не слишком ли быстро вы приняли решение? Может быть, вам стоило сперва осмотреть имение? Вдруг что-то вызовет вашу неприязнь?

– Если бы даже это был барак, полный крыс, – твердо ответил я, – я бы купил его. Я немедленно займусь этим. Хочу, чтобы сегодня же вечером лорд Элтон узнал, что я стану владельцем поместья Уиллоусмир!

– Хорошо! – И мой спутник взял меня под руку, когда мы вместе покинули курительную. – Мне нравится, как быстро вы действуете, Джеффри. Это достойно восхищения! Я всегда уважаю непреклонность. Даже если человек поставил своей целью отправиться в ад, я уважаю его за то, что он держит слово и честно следует туда!

Я рассмеялся, и мы расстались в хорошем расположении духа – он отправился на встречу в клубе, я на телеграф, чтобы в точности проинструктировать моих друзей-юристов Бентама и Эллиса и во что бы то ни стало, невзирая на возможные неудобства, приобрести от моего имени имение Уиллоусмир-Корт в графстве Уорвик.

В тот вечер я одевался с особым тщанием, доставив моему слуге Моррису хлопот почти столько же, сколько нервная дама. Впрочем, он прислуживал мне исключительно терпеливо, и лишь когда я был полностью готов, он поделился со мной тем, что давно хотел сказать.

– Прошу прощения, сэр, – заметил он, – осмелюсь предположить: замечали ли вы, что в княжеском слуге Амиэле есть нечто отталкивающее?

– Ну, парень он довольно угрюмый, если вы это имеете в виду, – ответил я. – Но думаю, что безвредный.

– На этот счет я не уверен, сэр, – мрачно проговорил Моррис. – Смею заверить, он много чего странного делает. Внизу, вместе со слугами, творит удивительные дела. Поет, играет и танцует, как целый театр варьете.

– Вот как? – удивленно воскликнул я. – Никогда бы не подумал.

– И я тоже, сэр, но это факт.

– Значит, тогда он довольно веселый малый, – продолжил я, удивленный тем, что моего слугу так раздражают таланты Амиэля.

– Против его веселости я ничего не имею, – с сомнением потер нос Моррис, – пусть себе дурачится и старается всем угодить, если хочет, но меня, сэр, поражает его лживость. Глядя на него, можно подумать, что он парень недалекий, но честный, ни о чем не думающий, кроме своих обязанностей, но поверьте мне, сэр, все совсем не так. Когда он затевает свои игрища внизу, то говорит страшные вещи! И клянется, что слышал эти слова от джентльменов на скачках, сэр! Вчера вечером он разыгрывал сценки, подражая известным людям, затем перешел к гипнозу – клянусь, у меня кровь в жилах застыла.

– Но почему, что такого он сделал? – спросил я не без любопытства.

– Ну, сэр, он усадил одну из судомоек в кресло и просто ткнул в нее пальцем. Показывал и ухмылялся, все равно что дьявол в пантомиме. И хотя она девушка непьющая и порядочная, но с визгом вскочила, принялась отплясывать кругами, как безумная, пока он на нее пальцем показывал. Наконец, она стала скакать, задирая юбки так высоко, что стыдно сказать! Некоторые из нас попытались ее остановить, но не смогли: она прямо с ума сошла, но вдруг зазвонили в колокольчик из двадцать второго номера – там живет князь, и он поймал ее, снова усадил в кресло и хлопнул в ладоши. Она тут же очнулась и не помнила ничего из того, что выделывала. Снова позвонили в колокольчик из двадцать второго, и он закатил глаза, как священник, сказал: «Помолимся!», а потом ушел.

Я рассмеялся.

– Так или иначе, у него есть чувство юмора; никогда бы не подумал. Думаете, его проделки вредны?

– Сегодня этой судомойке совсем худо, – ответил Моррис. – Думаю, ей придется уволиться. Говорит, что у нее горячка, и никто из нас не осмеливается ей сказать, почему. Нет, сэр, хотите верьте, хотите нет, но этот Амиэль какой-то подозрительный. И вот еще что я хочу знать – что он делает с остальными слугами?

– Что делает с остальными слугами? – озадаченно повторил я. – Что вы хотите этим сказать?