Скорбь Сатаны

– В известной мере, – сдержанно ответил Лучо. – Но дорогая мисс Чесни, мир так легко бросить к чьим-то ногам. Уж вам-то это наверняка известно?

И, в подтверждение этих слов, его благородные глаза выразительно сверкнули.

– Полагаю, вы хотите сделать мне комплимент, – беззаботно отозвалась она. – Я вообще-то их не люблю, но на этот раз прощаю вас!

– Извольте! – сказал Лучо с одной из своих ослепительных улыбок, заставивших ее прервать свою беззаботную болтовню и взглянуть на него с очарованием и изумлением.

– И вы, как и мистер Темпест, чересчур молоды, – наконец заключила она.

– Но позвольте! – перебил ее Лучо. – Я намного старше.

– Правда? – воскликнул в тот же миг лорд Элтон. – А по вам и не скажешь, не так ли, Шарлотта?

В ответ на это мисс Фицрой нацепила на нос свои элегантные очки в черепаховой оправе и оценивающе уставилась на нас.

– Следует полагать, что князь чуть старше мистера Темпеста, – проговорила она с четким благородным акцентом, – но ненамного.

– Как бы там ни было, – продолжила мисс Чесни, – вы достаточно молоды, чтобы наслаждаться своим богатством, так?

– Достаточно молод, достаточно стар – как вам угодно, – сказал Лучо, безразлично пожав плечами. – Между прочим, это не доставляет мне удовольствия.

Весь вид мисс Чесни говорил о том, что она невероятно удивлена.

– Как деньги служат вам? – продолжал Лучо, и в его глазах отразилась странная тоска, столь часто пробуждавшая мое любопытство. – Да, быть может, мир у ваших ног – но каков этот мир! Дрянной ком грязи под ногами! Богатство служит зеркалом, отражающим все худшее, что есть в человеческой природе. Люди живут за ваш счет, пресмыкаясь перед вами, и лгут по двадцать раз на дню в надежде снискать вашу милость, угождая собственным интересам; принцы крови охотно унижаются, чтобы вы дали им взаймы – ваши подлинные добродетели (если, конечно, они у вас есть) ни во что не ставятся, ваши набитые карманы служат пропуском к королям, премьер-министрам и советникам. Вы можете говорить как болван, смеяться как гиена и выглядеть как бабуин, но едва лишь ваше золото зазвенит достаточно громко, вскоре вы можете поужинать с самой королевой, если захотите. Если же вы, напротив, сильны, храбры, терпеливы, выносливы, если в вас есть искра гения, что упрочивает жизнь и делает ее достойной того, чтобы жить, – если мысль ваша обретает форму, что выстоит, когда царства станут прахом на ветру, и если притом вы бедны – что ж, тогда вас станут презирать все коронованные глупцы на свете, унижать зажиточные крахмальщики и Крезы, промышляющие патентованными пилюлями; во взгляде торгашей, у которых вы купите кровать и посуду, будет насмешливая издевка, ведь разве тот, кто всего лишь богат, не ездит в карете, запряженной четверкой лошадей, не вальяжно, почти что дружески, болтает с принцем Уэльским? Состоятельные граждане страны снобов преуспели в пренебрежении к благородным избранникам природы.

– Но если предположить, – быстро подхватила мисс Чесни, – что вы благородный избранник природы, и к тому же богаты, конечно, вы должны допускать возможность того, что это не так уж и плохо, разве нет?

Лучо коротко усмехнулся.

– Парирую вашими же словами, прекрасная леди: «Полагаю, вы хотите сделать мне комплимент». Однако я имею в виду, что, если богатство выпадает на долю одного из этих благородных избранников природы, он получает общественное признание не потому, что он благороден. А лишь потому, что богат. И это досаждает мне. У меня, к примеру, есть множество друзей, что водят дружбу не столько со мной самим, сколько с моим состоянием. Они не утруждают себя попытками узнать о моем прошлом – кто я, откуда родом, для них неважно. Не заботит их и то, как я живу, чем занимаюсь; болен я или здоров, весел или грустен – им все равно. Если бы они знали обо мне больше, в отдаленной перспективе так было бы лучше. Но они не хотят ничего знать – их цели просты и бесспорны, они желают получить от меня все возможное и добиться для себя всевозможных преимуществ благодаря знакомству со мной. И я даю им это – они получают все, чего только пожелают, и даже больше!

В его мелодичном голосе слышался странный меланхолический акцент на последних словах – и сейчас не только мисс Чесни, но и все собравшиеся обратили на него свой взгляд, словно под действием неотразимых колдовских чар, и на мгновение стало тихо.

– Лишь у немногих из людей есть настоящие друзья, – наконец сказал лорд Элтон. – С этой точки зрения, я считаю, положение наше не хуже, чем у Сократа, державшего в доме всего два стула – «один для себя, другой для друга, если таковой найдется». Но вы, Лучо, всеобщий любимец, весьма популярный господин, и я считаю, что вы слишком строги по отношению к себе. Люди должны сами следить за собой, а?

Лучо угрюмо склонил голову.

– Да, в самом деле должны, – отозвался он, – особенно учитывая последние новости из научного мира о том, что Бог отошел от дел.