Скорбящая вдова

И – чудо! – вынул из-за пазухи, суть красный уголек, и, поигравшись с ним, он вздул огонь волшебный и свечу затеплил. На миг залюбовавшись, боярыня склонилась к страннику и попросила:

– Дай мне сей уголек!

– А матушка, возьми! – счастливо улыбнулся Афанасий и в руку положил огонь.

– Не смей! Не трожь! – веригами бряцая, к ней Федор полз. – Огонь сей – сатанинский! Я зрю!..

Едва коснувшись длани, уголек растаял, и даже пепла не осталось.

– Как жаль…

– Да вот, возьми еще! – из-под рубахи он выгреб горсть огня и щедро сыпанул в ладони. – Не обожгись…

Однако Федор ударил по рукам, рассыпав искры на пол, и в тот же миг огонь поблек, истаял…

– Горелым мясом пахнет! – блажил верижник Федор. – Ратуйте, люди! Сей странник чуть заживо не сжег боярыню! В аду он был и там огня украл, из-под котлов! Огонь сей адский! Ужели ты не зришь, кого пригрела в доме?!

Позревши на толпу убогих, она задумалась. Ей худо стало.

– О, Господи, как я от вас устала… Прогнать бы всех, да грех… Меланью попрошу, чтоб терем освятила, – она хотела удалиться. – Дух смрадный и нечистым пахнет… И в сей же час!

В тот миг же Федор заюлил у ног, схватил за полы.

– Ах, матушка, постой! Не поднимай молвы – меня послушай. Свидетельствую истинно – под кровом твоим дьявол поселился. Прикинулся блаженным, вполз, а ты приветила!.. Святить не следует, мы сами справимся. Возьми батог и изгони! Ты ведаешь, в чьем образе явился!

– Да будет, Федор. Я тебе сказала – се странник Божий, Афанасий. Оставь его.

– Слепая! Ей-ей, слепая!.. А ты заставь перекреститься! Сама позришь, яко персты слагает! Он кукиш Богу кажет!

Тем часом Афанасий обулся в лапоточки и подтянул кушак.

– Чуть токмо рассветет, и сам уйду… Печально с вами.

Боярыня к нему, одежды оглядела, руки, взгляд подняла к лицу – не держит взгляда, как дева, очи долу…

– Перекрестись-ка, странник.

– А как прикажешь, матушка? – спросил, не поднимая глаз. – Как ране было, иль как ныне есть?

– Как крестишься обычно.

На миг лишь вскинул очи, вздохнул и стал играть, как только что играл с огнем – суть складывать персты.

– Се два перста… Так будет три. Да в том ли суть?

Здесь Федор влез из-за спины боярыни, ткнул пальцем в странника, как будто пикой.

– А в чем же суть? Ты странник, и ведомо тебе, какие страсти ныне на Руси. Сложение перстов есть символ веры! Завещано дедами два перста! А три – от сатаны!

– Не мною сказано – «Все суета сует…»

Боярыня взяла свечу и поднесла к блаженному, чтоб рассмотреть лицо.

– Так в чем же суть, по-твоему? Держава раскололась и разделилась уж в который раз. Одни со страстью мучают, другие жаждут мук и на огонь идут со страстью… В чем правда, Афанасий?

– Не спрашивай его! – застрожился, засуетился Федор, – Не искушайся! Ведь истинно глаголю – он сатана! Возьми батог! На! На!.. Где твоя твердь духовная? Где верность слову? Что скажет Аввакум?

– Не смей встревать! – прикрикнула боярыня. – Ну, сказывай же, странник! Я слушаю тебя.

– Коль бы в сложении перстов была сокрыта правда – расколу грош цена, – промолвил странник смело и вскинул взор упрямый. – Напрасно истину искать и в книгах, будь то исправленных иль старых, а равно и в обрядах. Все суета, боярыня… Нет веры! Вот в чем суть.

– Помилуй, Боже, Афанасий?

– Послушай, коль хотела!.. Ревнители былого благочестия страдают в муках, никониане правят службу по греческим канонам, поправ исконные. Чего во имя? Христа и веры? Сие ли заповедал Божий Сын?.. Увы, боярыня, увы!… Душа моя болит… И радостно! Позрю вокруг – святые люди! Другой народ, единожды крестившись, все жил да жил бы, детей плодил, богатство. А русскому мала рубаха! Давно ль обнову справили, принарядились? А глядь – трещит по швам… Се не раскол, боярыня – мы веру ищем.

– Не слушай, матушка! – верижник прыгал между ними. – Он лжет! Он речи сатанинские ведет! Тьфу-тьфу-тьфу!

– Эк тебя корежит, – странник перекрестил его. – Ну, погоди, вот принесу травы…

– Ищем веру? Ужели нет ее?!.. Страшны твои слова…

– А ты, боярыня, мужайся. Скажу страшнее… Тебе сдается, раскольники горят в кострах? Нет, вера полыхает. Людей, словно овец, приносят в жертву! А палачи, волхвы сии, огни те возжигая, казнят не староверов – остатки веры убивают в своих душах. И в душах тех, кто зрит со стороны. Да после страстей сих кто на Руси осмелится сказать: «Аз есмь христианин и православный»? Безбожники, погрязшие в грехах! Язычники поганые! Ох, ведали бы, кому вы служите и жертвы воздаете!.. С чем веру принесли на Русь? С огнем, с мечом! А с тем и утечет она!.. Трещит, трещит рубаха, пойду искать Христа.

– Гони! Гони его! – пал на колена и взмолился Федор. – Он искусит тебя! Гони!!