Скоропостижка. Судебно-медицинские опыты, вскрытия, расследования и прочие истории о том, что происходит с нами после смерти

При судебно-медицинском исследовании трупа мужчины каких-либо повреждений – колото-резаных, огнестрельных, тупыми твердыми предметами – не обнаружено. При судебно-химическом исследовании крови, мочи и внутренних органов не обнаружено каких-либо токсикологически значимых веществ, в том числе наркотиков. Обнаруженная концентрация алкоголя по сравнительным таблицам может соответствовать алкогольному опьянению легкой степени. При исследовании трупа не обнаружено морфологических признаков заболеваний типа инфаркта миокарда, кровоизлияния в мозг, гнойной пневмонии, панкреонекроза или злокачественного новообразования, которые могли бы наверняка стать причиной смерти. При судебно-медицинском исследовании трупа и гистологическом (под микроскопом, если я еще не говорила или вы не выучили) исследовании кусочков внутренних органов обнаружены морфологические признаки хронической интоксикации, вероятнее всего, алкогольной с полиорганными поражениями. Здесь и признаки заболевания сердца, и пораженная печень, и поджелудочная железа.

Вспоминается сразу красивая реклама эссенциале форте. Гепатопротектор, который защитит вашу печень от внешних воздействий и вернет ей золотистый цвет – цвет, который на самом деле означает, что вся печень поражена, это цвет жировой дистрофии, когда клетки нагружены жиром, и, соответственно, орган плохо работает. Здоровая печень разных оттенков коричневого, но это отступление. После долгих сомнений и раздумий я похоронила того мужчину как раз от алкогольной кардиомиопатии, что со стороны, с учетом связанных рук-ног, сумки и места обнаружения трупа, выглядело очень странно.

Участковый в том районе оказался грамотным, работящим и знающим жителей. Юго-Восток Москвы, как многие спальные районы в других округах, славится своими тихими и не очень алкоголиками и наркоманами. В нашем случае компания собутыльников пьянствовала у кого-то дома, один практически в самом начале пьянки (поэтому алкоголя в крови обнаружили немного) не выдержал и умер. Просто и бесхитростно, без судебно-медицинских подвохов, от сердечного приступа. Собутыльники были люди нежные и пугливые, поэтому скрутили труп в позу эмбриона, упаковали и ночью вынесли в пруд, предварительно накидав булыжников, чтоб не всплыл. Из того же района, из соседнего пруда, года через два вновь вылавливали труп в сумке – очередные алкоголики достойно похоронили товарища.

Записи

В больничном морге, где исследуются трупы лиц, скончавшихся в стационарах от насильственных причин, перед вскрытием мы обязательно изучаем медицинскую документацию – историю болезни. Смеяться, конечно, грешно, но читать бывает очень забавно. В институте говорят: «Запомните, истории и карты вы пишете для прокурора». Первые прокуроры для врачей в стационарах – это патологоанатомы и судебно-медицинские эксперты. У врачей главная задача – лечить, а не писать, но писать тоже приходится – медицинская документация анализируется. Замученные медицинскими стандартами и бесконечными бумажками, жуткими требованиями к оформлению медкарт, врачи путаются, активно пользуются болванками и переставляют куски из одной истории в другую, часто не те, что нужны.

Очаровательный золотистый цвет в рекламе эссенциале форте – цвет, который на самом деле означает, что вся печень поражена, это цвет жировой дистрофии, когда клетки нагружены жиром, и, соответственно, орган плохо работает. Здоровая печень разных оттенков коричневого.

Вот, например, лежит в больнице бабушка восьмидесяти двух лет с черепно-мозговой травмой. Оперативное вмешательство не показано, нейрохирурги ведут бабушку консервативно. Листаю дневники, выхватываю глазами пункты, на которые стоит обратить внимание, остальное в записях повторяется, состояние бабушки тяжелое, без существенной динамики. И вдруг читаю, что по дренажу, установленному через отверстие Монро, есть такое в головном мозге (нормальная и топографическая анатомии пестрят эпонимами, как, впрочем, и судебная медицина), поступает мутное кровянистое отделяемое. Видимо, я чересчур быстро листала дневники и пропустила операцию, когда бабушке установили дренаж. Отматываю назад, ищу, снова возвращаюсь к загадочному дневнику про дренаж. А это лист из другой истории болезни – мужчина сорока шести лет, после трепанации черепа. Поторопились, перепутали, вклеили не туда. В бабушкиной истории я нашла еще двух других пациентов, но уже была умнее – только замечала что-нибудь подозрительное, сразу смотрела на ФИО.