Скорпия

– Джулии Ротман как-то удалось узнать, что её обманули. Мы не знаем, как, а теперь никогда и не узнаем. Но у Скорпии длинные руки – полагаю, ты и сам это уже понимаешь. Она узнала, что твой отец жив и летит во Францию, и приказала заложить бомбу в багажное отделение. Твои родители умерли вместе, Алекс. Думаю, это в каком-то смысле была милосердная смерть. И всё случилось очень быстро. Они даже не успели понять…

Авиакатастрофа. Несчастный случай.

Вот что Алексу рассказывали всю жизнь.

Ещё одна ложь.

Алекс поднялся. Он сам не до конца понимал, что чувствует. С одной стороны ему было радостно. Его отец – не злодей, а ровно наоборот. Всё, что ему рассказала Джулия Ротман, всё, что он думал о себе, – неверно. Но в то же время он чувствовал ужасную печаль, словно впервые по-настоящему оплакивает родителей.

– Алекс, наш водитель отвезёт тебя домой, – сказала миссис Джонс. – Мы сможем снова поговорить, когда будешь готов.

– Почему вы не сказали мне? – закричал Алекс, его голос надломился. – Я не понимаю. Я чуть вас не убил, но вы не сказали мне правду! Вы отправили меня обратно к Скорпии – точно так же, как папу, – но не сказали мне, что Джулия Ротман убила его. Почему?

Миссис Джонс тоже встала.

– Нам нужна была твоя помощь, чтобы найти антенны. Никаких вариантов больше не было. Всё зависело от тебя. Но я не хотела манипулировать тобой. Я знаю, ты думаешь, что мы только этим и занимаемся, но если бы я сказала тебе правду о Джулии Ротман, а уже потом вручила тебе маячок отслеживания и отправила к ней, то использовала бы тебя худшим из возможных способов. Ты поехал к ней, Алекс, ровно по той же причине, по которой твой отец поехал на мост Альберта, и я хотела, чтобы у тебя был выбор. Вот почему из тебя вышел такой отличный шпион. Не потому, что тебя завербовали. Не потому, что тебя подготовили. А потому, что это в твоём сердце. Похоже, это передаётся по наследству.

– Но у меня был пистолет! Я был в вашей квартире…

– Мне не грозила никакая опасность. Дело даже не в стекле – ты так и не смог заставить себя даже прицелиться в меня, Алекс. Я знала, что ты не сможешь. Тогда мне не было надобности об этом говорить, Алекс. И я не хотела этого. Миссис Ротман так ужасно тебя обманула… – Она пожала плечами. – Я хотела дать тебе шанс понять всё самому.

После этого никто долго ничего не говорил.

Алекс отвернулся.

– Мне надо побыть одному, – пробормотал он.

– Конечно.

Миссис Джонс подошла к нему и коснулась руки – той, что не была обожжена.

– Возвращайся, когда будешь готов, Алекс.

– Да. Я вернусь.

Алекс прошёл к двери, открыл ее и остановился на пороге, словно передумав.

– Можно задать вам последний вопрос, миссис Джонс?

– Да, конечно.

– Мне всегда было очень интересно… так что спрошу сейчас. – Он немного помолчал. – А как ваше имя?

Миссис Джонс застыла. Алан Блант, по-прежнему сидевший за столом, поднял голову. Но потом она расслабилась.

– Тьюлип[16], – сказала она. – Мои родители были заядлыми садоводами.

Алекс кивнул. Теперь понятно, почему она скрывает своё имя. Он бы такое имя тоже скрывал.

Он вышел и закрыл за собой дверь.

Прикосновение матери

Скорпия никогда не прощает.

Скорпия ничего не забывает.

Снайперу заплатили, чтобы отомстить, и он собирался это сделать. Если он потерпит неудачу, то поплатится за это собственной жизнью.

Он знал, что через несколько минут из здания, которое притворялось международным банком, хотя даже близко им не было, выйдет четырнадцатилетний мальчик. Беспокоился ли он из-за того, что нужно убить ребёнка? Он убедил себя, что нет. Убивать людей – это вообще ужасно. Но неужели убить четырнадцатилетнего мальчика, которому никогда теперь не исполнится пятнадцать, настолько уж хуже, чем убить, скажем, мужчину, которому сейчас двадцать семь и уже не исполнится двадцать восемь? Снайпер решил, что смерть есть смерть. Она никогда не меняется. И пятьдесят тысяч фунтов, которые ему заплатили за убийство, есть пятьдесят тысяч фунтов.

Как и обычно, он прицелится в сердце. Цель, конечно, в этот раз будет немного меньше, но он не промахнётся. Он никогда не промахивался. Пора приготовиться, успокоить дыхание, войти в спокойное состояние, как обычно перед убийством.

Он сосредоточился на винтовке, которую держал в руках, самозарядном «Ругере K10/22 T» 22-го калибра. Не очень мощная винтовка, менее смертоносная, чем другие возможные варианты. Но у неё было два огромных преимущества: она была лёгкой и очень компактной. Выкрутив всего два винта, он отделил дуло и спусковой механизм от ложи. Сама ложа складывалась вдвое. Он спокойно провёз разобранную винтовку по всему Лондону в обычной спортивной сумке, вообще не привлекая к себе внимания. А в его работе это очень важно.