Скорпика

Она уже почти сдалась, когда услышала крик глашатая, призывающий новобранцев в армию паксимитов. В этом она, конечно, преуспела бы. Виш могла сражаться, обучать других, выплескивать свое разочарование и агрессию, орудуя своими короткими мечами, что давно ждали своего часа.

Женщина дошла до тренировочного поля, наблюдая за учебным боем солдат, и увидела проблеск уродливого будущего. Сотни паксимских мужчин с жадностью тренировались, размахивая в воздухе мечами и копьями под нетерпеливые крики ликующих мальчишек. Недисциплинированные, раскрепощенные, жаждущие крови. Когда один из капитанов пренебрежительно отмахнулся от нее, сказав: «Ты похожа на скорпиканку, а таких у нас достаточно», – она почувствовала не оскорбление, а облегчение. Если наступит страшный день, когда мечи Паксима и Скорпики столкнутся, она не видела себя ни на одной из сторон. Она не стала бы сражаться в армии, возглавляемой Тамурой, и не смогла бы воевать против женщин, которыми когда-то правила Кхара. Все было просто.

И вот она покинула тренировочное поле и вернулась к своим безрассудным поискам. По собственной воле она пересекла границу с Аркой, увидев стеклянное озеро, которое, как ей сказали местные жители, было обещанием Вельи уничтожить тех, кто воспользовался Бездевичьем, чтобы улучшить свое положение. То, что она увидела, было ясно как день: стеклянное озеро, рожденное раскаленным песком, последствием горения. Невозможно было определить его причину. Возможно, именно поэтому людям нужны были разные байки.

Направляясь снова на север, она услышала рассказ об Острове Удачи, на котором возвышался большой храм Бога Удачи и жили два мудрых оракула, которые называли его своим домом. Почему бы не попробовать, подумала Виш. Возможно, все ее жертвоприношения во всех этих храмах по пути окупятся. А если нет, что ж, название земли звучало прекрасно. И, возможно, эти оракулы лучше других ответят на ее вопросы. Где она – на юге или на севере? Близко или далеко? Живая или мертвая?

Она думала, что ее вопросы связаны с Эминель. Но не могли ли они быть в равной степени и вопросами об Аме?

Скольких девочек она поклялась защитить, а потом потеряла, покинув на произвол судьбы? Возможно, в конце концов, был бог, который был к ней неравнодушен. Удача, или Хаос, или кто-то еще. Возможно, ее удача состояла в том, что у нее был надежный друг в лице Кхары, а необыкновенная любовь в лице Фасик означала, что теперь она обречена на несчастье, чтобы уравновесить мировые весы.

Она поднималась по ступенькам в этот храм и задавалась вопросами.

Близко или далеко? Здесь или там? Обречен ли ее план, или ему предназначено сбыться? Она не была уверена, что ей понравятся ответы, но опять же, она даже не была уверена, что задаст правильные вопросы.

* * *

Вскоре Эминель исполнилось четырнадцать лет, и теперь она была такого же роста, как и Сессадон, и на расстоянии почти не отличалась от своей родственницы, если не считать белой россыпи в черных волосах Сессадон. И действительно, паломники, казалось, не могли их различить, да им это и не требовалось. Во многих отношениях они были похожи.

Сессадон была терпеливым и настойчивым учителем, помогая Эминель овладеть сначала теми видами магии, которые она уже инстинктивно пробовала, например, слушать мысли, манипулировать огнем и залечивать мелкие раны. Слухи об ее успехах как целительницы распространились далеко, и хотя Бог Удачи традиционно не славился врачеванием, к нему стало приходить все больше раненых и страдающих паломников. Это было благом, потому что чем больше паломников приходило, тем больше даров и жертв они приносили, облегчая жизнь Сессадон и Эминель. Теперь колдуньи не тратили время на выращивание или добычу пищи. Они просто ели то, что им давали, и возвращались к работе, ухаживая за паломниками или упражняясь в магии, а обычно занимались и тем, и другим.

Когда собирались толпы, Сессадон использовала их как возможность продемонстрировать магию разума, и Эминель замирала от удивления, глядя на то, как легко ее учительница, казалось, могла заставить десятки людей выполнять ее волю. Прикосновения должны быть нежными, объяснила Сессадон, а с группами людей работать намного сложнее, чем с отдельными людьми. Сама Эминель не любила практиковаться только на одном паломнике за раз, подталкивая его к тому, что он и так хотел сделать, например, упасть на землю и плакать, простоять всю ночь на песчанике в знак покаяния или отдать золото Богу Удачи. Все это начинало казаться повторяющимся, но Сессадон была требовательной наставницей. По словам колдуньи, пока она не сможет в совершенстве владеть магией разума, любая попытка будет рискованной. Слышать мысли людей, что она когда-то в детстве делала инстинктивно, – еще далеко не значит действовать. И хотя она не стала уточнять, Сессадон сказала ей твердым, бодрым тоном, что она не хотела бы увидеть, что происходит, когда магия разума дает неверный результат.