Скорпика

Саркх и остальные умерли два года назад, но рана все еще была свежа. Скорпиканки были честными, стойкими, надежными во всех отношениях, как и полагается воинам. Арканцам нельзя было доверять, кем бы они ни были. Ее возвращение с последнего Обряда Солнца окончательно подтвердило эту мысль. Она слышала, что другие королевы собирали королевскую гвардию из своих подданных, как только Скорпика призвала своих воинов домой, но поскольку она не доверяла никому во всей Арке, никакая стража не могла обеспечить ее безопасность лучше, чем она сама.

Конечно, все считали, что она впервые участвует в Обряде Солнца; именно дочь Миррида, а не мать Мирриам, считалась их королевой. Поэтому она сидела, слушая бесконечные описания, предупреждения, инструктажи, и позволяла своим мыслям блуждать. Без Королевской охраны, особенно когда отношения между королевствами становились напряженнее с каждым днем, они предупреждали ее, что дорога стала опасной. Конечно, самые обычные трудности ей не грозили. По обычаю она спала одна в маленькой палатке, а другие палатки ее свиты располагались кольцом вокруг ее шатра. Мирри притворялась дочерью, перенимающей обычай своей матери – она поступала так во многом, – и повторение успокаивало ее. Все было в порядке. Чем выше по рангу были придворные, тем ближе их палатки располагались к шатру королевы, а слуги, погонщики и паломники располагались на своих местах.

В самом ближнем кольце, на расстоянии вытянутой руки от ее собственного шатра, спали две последние всемогущие девушки высокого происхождения, оставшиеся в стране. Она отказалась взять другого мужа взамен неверного Эвера, и больше не было кандидатов в маги, которых можно было бы спонсировать, поэтому эти молодые женщины были важны для поддержания равновесия среди придворных матрикланов. Она публично хвалила и Архис, и Элиф, воздавала им почести, позволяя всем думать, что они претендентки на королевский титул. Все считали, что это самые молодые из всех оставшихся в Арке всемогущих: одной восемнадцать лет, другой семнадцать.

Мирри, конечно, знала, что где-то есть младшая всемогущая. И это очень беспокоило ее. Прошло уже много лет с тех пор, как Пом и Аламаж исчезли, и каждая следующая Ищейка и Приносящая, которых она посылала, докладывала, что все следы исчезли. Но ведь девочка должна где-то быть, не так ли? Если только она не умерла, но что может убить всемогущую девушку, чья сила была достаточно велика, чтобы скрывать ее? Возможно, королеве нужна была еще одна пара Ищеек, причем лучшая. В какой-то момент девушка оступится, покажет свою силу. Вечно прятаться невозможно.

Если Мирри надоест править – а может ли такое быть? – Архис или Элиф были ее единственными вариантами. Она сама была племянницей предыдущей королевы, дочерью сестры, и хотя кровь помогала в таких ситуациях, только талант имел значение. Она наблюдала за этими девушками всю их жизнь, ведь они родились в лучших матрикланах при дворе. Они произносили заклинания еще до того, как научились ходить. Как только они произносили свои первые настоящие слова – не просто мама и молоко, а свет и дыхание, – вскоре начинались испытания.

Архис была старшей из них, с седой прядью в волосах и ужасным шрамом на руке. Шрам она заработала во время обычного испытания всемогущества: в возрасте восьми лет ее заперли в замкнутом пространстве с тигром, бараном и медведем. Она вышла победительницей, чудом оставшись в живых, и ее целительских способностей едва хватило, чтобы вернуться к жизни. Теперь она была дерзкой молодой женщиной, уверенной в себе, непредсказуемой. Некоторые считали, что седая прядь в ее волосах – знак Вельи, что она достойный маг; королева, присутствовавшая на ее испытании, полагала, что это место, где коготь медведя вонзился в ее череп.

Элиф, напротив, была мрачной и сосредоточенной. Ее таланты были сильны – в том же испытании она просто парила вверху, пока тигр и медведь нападали на барана, а затем использовала магию разума, чтобы настроить хищников друг против друга, – но она использовала свою магию экономно, как будто она могла иссякнуть. Когда она все же использовала заклинание, то делала это медленно и обдуманно, почти как перфекционист. В глубине души королева, известная теперь как Мирри, не была уверена, что эта девушка способна править королевством. Если уж ты собираешься провозгласить свою власть над целым народом владеющих магией, сильных женщин, то должна быть готова хотя бы немного повеселиться.

Держа обеих девушек рядом, она сохраняла равновесие между группировками, которые их поддерживали. Матрикланы Джале, Кутси и Бинаж поддерживали Архис; Мерве, Сабит и Волкан предпочитали Элиф. Конечно, одна из всемогущих девушек могла бы отказаться, чтобы дать возможность подняться другой, но сколько поколений прошло с тех пор, как одна возможная королева милостиво позволила другой возможной королеве подняться на престол без спора? Десять, двадцать? Разумеется, всемогущество и бескорыстие не рождаются в одной и той же группе девушек.