Скорпика

У обоих мужчин были одинаковые лица, абсолютно идентичные. Близнецы. Она, конечно, слышала о близнецах, но никогда их не встречала. Подобный образ пугал ее, заставляя мужчин казаться менее реальными, больше похожими на фигуры из сна.

Поэтому она могла молча наблюдать за ними, не поддаваясь панике. У них были густые брови и короткие волосы, подстриженные ровно по лбу. Их глаза были расширены от любопытства, а мускулистые тела удивительно расслаблены: они были поражены, но не испуганы. Их одежда была разной, а может, и нет: темная, плотно прилегающая, ничем не примечательная.

Ничем не украшенные рукояти их коротких мечей торчали из одинаковых кожаных ножен с металлическими наконечниками, которые отличались только расположением: один носил на правом бедре, другой – на левом.

Когда первоначальный шок прошел, тот, кто пришел в себя первым, сказал:

– Извините. Нам нужно это, пожалуйста.

Сначала показалось, что он указывает на ее дочь, и сердце Джехенит заколотилось; потом она поняла, что он имеет в виду голубую ткань, которую они подоткнули и смяли вокруг себя.

Она поднесла палец к губам, чтобы успокоить близнецов, и жестом показала на Эминель, которая все еще спала. В мерцающем свете она с удивлением заметила, что они подчинились.

Действительность уже проникала в нее. В этом неизвестном месте она и Эминель были полностью уязвимы. Ее мысли кружились и метались. Кто были эти незнакомцы? Если они не собираются причинять вред ей или ее дочери – а они не показывали таких намерений, – то могут ли они помочь ей?

Джехенит не спешила вылезать из углубления, отстраняясь сначала на один сантиметр от маленькой Эминель, затем на другой. По мере продвижения она воспользовалась возможностью внимательнее рассмотреть лица близнецов. Они были молоды, поняла она. Возможно, восемнадцать или девятнадцать лет. Точно не больше двадцати, примерно на десяток лет младше ее. Возможно, ей это на руку.

Затем раздался другой громкий голос:

– Почему, бесконечные Подземья, вы так долго? Ваши члены попали в крысиную ловушку?

Когда Джехенит выпрямилась и встала на пол храма, над ней нависла огромная тень. Затем она появилась в свете лампы и превратилась в нечто большее, чем просто тень.

Джехенит посмотрела вверх. И выше, и выше.

Женщина была настоящей великаншей, по меньшей мере на две головы, а может, и на три, выше Джехенит, и была покрыта ужасными шрамами. Длинный шрам толщиной с большой палец проходил от одного уха через подбородок и шею вниз по груди, исчезая под низким вырезом туники где-то у другого плеча. Общее впечатление было таким, будто тело огромной женщины разорвали на части и собрали обратно, причем не совсем правильно. Ухо, над которым начинался шрам, было ниже другого по крайней мере на полдюйма. Ее челюсть также не соответствовала норме, шрам пролегал как веревка между нижней губой и подбородком, поэтому половина ее лица была громоздкой и неуклюжей, а другая половина – острой и худой.

Шрам, пересекающий ее лицо, блестел серебром, улавливая и отражая тусклый свет лампы, создавая неземное, призрачное мерцание в темноте.

Джехенит знала, что разглядывает ее, но ничего не могла с этим поделать. Великанша сказала:

– Одна монета, чтобы посмотреть, пять – чтобы потрогать.

– Извините, – сказала Джехенит, а через мгновение добавила: – Госпожа.

– Госпожа? – Женщина приподняла широкую бровь.

– Мне неизвестно ваше имя, – сказала Джехенит.

– Меня зовут Фасик. Наверняка ты слышала обо мне. Страшная великанша со своей бандой Скитальцев? Умирала десятки раз, но всегда возрождалась?

– Прости, – сказала Джехенит. Она была в растерянности. Они все выжидали, но ничего не происходило. Тогда она задумалась над тем, что сказала великанша, а потом спросила: – А правда насчет смерти?

– Более или менее, – весело продолжала великанша. – Я имею в виду, что между смертью и приближением к ней нет особой разницы. Все становится темным, а если повезет, то снова появляется свет. И история получается гораздо интереснее. Люди дважды подумают о том, чтобы убить тебя, если ты не умрешь.

Джехенит задрала подбородок. Она тяжело сглотнула и встретилась взглядом с глазами великанши, внутренне вздрогнув от того, как заметный серебряный шрам тянулся по коже женщины, словно след, словно веревка, словно змея.

– Очевидно, – сказала она, – кто-то постарался.

Фасик почти с любовью провела кончиком пальца по шраму, от уха и по диагонали до подмышки, где предположительно заканчивался след.

– И ей это почти удалось. Некоторые смерти оставляют след, а некоторые – нет. Меня топили, кололи, замораживали, вешали. И я все еще здесь. Уверена, что ничего из этого не припоминаешь?

– Прости, – снова произнесла Джехенит.

– Правда? Я так разочарована, – с очевидной искренностью сказала великанша.

Эминель зашевелилась. Когда Джехенит посмотрела на девочку, она не могла думать ни о чем, кроме того, как уязвима ее дочь, что они обе находятся во власти этих чужаков. Она подумала о том, чтобы протянуть руку вниз и погладить девочку по волосам, но для этого пришлось бы спуститься обратно в углубление.

Раздался другой голос: