Скорпика

– Казна выплачивает процент с возвращенного имущества, – объяснила великанша, зачерпнув овса, но оставив ложку висеть в воздухе, пока она заканчивала свою мысль. – Это побуждает воров ополчаться друг на друга, уничтожать друг друга. А мы, возможно, оставили немного для себя. И мы свалим вину на низкопробных бандитов, от которых, как мы заявим, спасли его.

– А с близнецами и Гермеем… все будет в порядке?

– Конечно. Почему же нет?

Она осторожно произнесла:

– Просто кажется, что что-то может случиться.

– Да, они уже попадали в засаду. Все закончилось хорошо. Для них, во всяком случае.

Джехенит искала другой способ выразить свои мысли. В конце концов, она просто проговорила:

– Но как ты можешь быть уверена, что они вернутся?

– Во-первых, они достаточно умны, чтобы беречь свои шкуры. Казначейство никогда бы не позволило исчезнуть целой повозке золота. Если они не смогут отследить воров, когда те попытаются потратить слитки – а это произойдет, кто-нибудь доложит об этом в мгновение ока. Тогда они пошлют Ищеек.

Дрожь пробежала по позвоночнику Джехенит. Она постаралась скрыть ее, прикинуться глупой.

– Ищейки?

– Да, – промолвила Фасик. – Благослови твое маленькое сердце. Там, откуда ты родом, ты никогда не сталкивалась с Ищейками?

– Нет, – солгала Джехенит. Даже будучи настолько осторожной, она все равно почти каждое утро, стоило открыть глаза, ожидала увидеть мрачное лицо Ищейки. Только по милости Вельи никто из них не появился.

– Они работают на себя, – объяснил Фасик, – маги, которые умеют находить вещи. Грабят все умы на своем пути, чтобы выследить добычу, как они говорят. Но ты не волнуйся. Повозку вернут. Так что никаких Ищеек, никаких скорпиканских исполнителей, и вообще ничего такого. К тому же эти трое никогда не предадут меня. Они знают, что если предадут, я потрачу следующие несколько лет на их поиски.

«Но они твои друзья», – подумала Джехенит.

Словно услышав мысли женщины, Фасик сказала:

– Как бы дороги они мне ни были, я убью их, если они поступят со мной плохо. Мне приходилось так поступать раньше, с другими. Мне не нравилось, но я сделала это.

Джехенит не стала расспрашивать о подробностях, но Фасик расценила ее молчание как согласие.

– Близнецов тогда со мной не было, но был Гермей, и он им рассказал. Так что они знают.

И снова Джехенит не стала спрашивать. И снова Фасик продолжала:

– До близнецов меня охраняла команда из матери и сына. Тебе не нужны все подробности, но они обманули меня кое в чем. Я повесила одного на высокое дерево, а второго подвесила к первому. Тебе может быть интересно, как такое возможно, но уверяю тебя, дерево было очень высоким.

Джехенит не нашлась, что на это ответить. Тишина была тяжелой, словно свинцовой. Она уставилась на котелок с овсом, стоявший на огне. Она забыла помешать кашу, и дно пригорело. Она не могла разглядеть коричневое, подгоревшее месиво на дне горшка, но знала, что оно там.

– В любом случае, – сказала Фасик, – они скоро вернутся.

Джехенит соскребла несгоревший овес в другую миску и вымыла дно котелка, а затем вычистила его. Они играли в кости и ни о чем не говорили. В конце концов солнце опустилось за горизонт. С тех пор как Джехенит присоединилась к Скитальцам, у нее не было ни одной бессонной ночи, но сегодня она не была уверена, что сможет отдохнуть. Эта история не давала ей покоя.

Но когда Джехенит легла с дочерью в повозку Скитальцев той ночью, она почувствовала, что изнемогает от усталости. Она чувствовала, как Эминель, слабая и доверчивая, спит без страха. И она слышала, как из-под пола под ними доносится гречишно-медовый голос великанши, тихий, нежный и исключительно неблагозвучный.

Когда в Паксиме завершатся дела,
Лишь останется честь сохранить.
Когда девочка девочке помогла,
Мир тебе, о земля – усни.

16 Воительницы

В Скорпике

Тамура

Прошел всего год, а Тамуре казалось, что она была королевой целую вечность. Три мрачных года с тех пор, как Кхара убила ее мать, тянулись, будто бы бесконечно, ведь она жаждала момента, когда наконец сможет сменить траур на месть. Потом эта кхек Вишала заставила ее ждать еще два года – и это ожидание казалось бесконечным, – назначив ее в Фингернейл. Тем не менее Тамура приняла отсрочку. Каждый год укреплял ее и обучал. К тому времени, когда бросила вызов, она сама стала оружием, отточенным до совершенства, выкованным в огне.