Скорпика

«За ней, – прокричала Сессадон Хане, вся доброта исчезла. – Сейчас же. Беги». Сессадон заставила Хану броситься в погоню за другой воительницей, преследовать ее через заросли. Марбера была не такой сильной и не такой легкой, как Хана, но она неслась как молния.

Вся магическая энергия Сессадон ушла на то, чтобы направить Хану и толкнуть ее вперед вопреки ее воле, поэтому ее концентрация на другом большом заклинании ослабла. Паутина света на потолке пещеры завибрировала и порвалась. Несколько ярко горящих звезд – две в основании Котла, одна на плече Мечтателя – погасли.

Времени на заклинание не было, да и вообще не было ни на что другое. Если новая воительница сбежит, она все испортит. Сессадон нуждалась в этой жизненной силе, и могли пройти годы, прежде чем на остров забредет еще одна воительница. А если эта сбежит, чтобы рассказать о ней, то следующим, кого увидит Сессадон, будет отряд, посланный убить ее. Возможно, она сумеет отбиться от них, а может, и нет. Нельзя рисковать, когда победа так близка. Сессадон почувствовала прилив сил от своего потомка, наделенного всемогуществом, – яркую, яростную вспышку, – и поняла, что девочка сильна, как она и надеялась. Теперь все становилось на свои места.

Если бы эта незваная гостья все не испортила.

Марбера неуверенно бежала по незнакомому ей лесу. Зеленые листья были скользкими от воды, и запах мокрого мха, раздавленного под ногами, поднимался вокруг воительниц, пока они мчались. Казалось, они бегут вечно. Мягкий, ровный утренний дождь становился все сильнее. Беглянка знала, что ее единственная надежда – это вернуться к берегу, но она не была уверена, что сможет найти правильную дорогу, особенно вслепую, под дождем.

У нее практически получилось.

Марбера выбралась из-за деревьев под открытое небо, с которого лил дождь, и Хана выскочила следом за ней, но ни одна из них не укрылась от бьющих капель. Промокли их волосы, кожа, ноги. Даже видеть под ливнем было трудно. Они обе знали, что находятся на пустынном пляже, но трудно было определить, где начинается море, и обе, не успев опомниться, оказались по колено в морской воде, мокрый песок засасывал их ноги.

И вот, наконец, в последний момент, когда Марбера потянулась к своей куфаи, плавающей на мелководье, Хана поймала ее.

Сессадон умела сражаться, но прошло столько времени, сотни лет, а Хана была прирожденным бойцом, однако она впервые сопротивлялась контролю Сессадон, ее руки дрожали и тряслись, когда против ее воли их принуждали, и она мысленно причитала: Почему? Почему?

Сессадон не стала тратить время на объяснения, а только произнесла:

Сражайся.

«Сильно. Сбить ее с ног, чтобы она не могла стоять. Дави на нее. Держи ее голову под соленой водой. Держи ее, держи».

Другая воительница мужественно сопротивлялась. Она вырывалась из рук Ханы снова, второй, третий раз. Отчаянно нуждаясь в воздухе, она так сильно запрокинула голову, что ее макушка уперлась в подбородок Ханы и повалила ее назад. Хотя хватка Ханы не ослабла, на мгновение другая женщина оказалась над ней. Она смотрела на нее сверху вниз. В отчаянном порыве Марбера ударила ладонью по голове Ханы, чтобы столкнуть ее, в свою очередь, под воду, пока Хана не зашипела, не закричала и, задыхаясь, не наглоталась соленой воды, которая обожгла ей горло и легкие.

Сможет ли Марбера, маленькая, но отчаянная, победить в схватке? Сессадон поняла, что, возможно, ей следовало попытаться контролировать новенькую, но теперь было слишком поздно переключаться. Она не могла потерять контроль над ними обеими. Она просто должна была заставить Хану идти до конца.

«Поднимайся! Сражайся. Дыши».

Хана поджала под себя ноги и сильно подалась всем телом вверх, поднимая брызги воды. Едва она получила преимущество, и она, и ее хозяйка незамедлительно воспользовались им, выкручивая запястья другой охотницы до тех пор, пока та не вскрикнула от боли. Этот крик стал началом конца поединка. Голова Марберы скрылась под водой с широко открытым ртом.

«Опусти ее вниз. Удерживай ее под водой»

Тело маленькой женщины выгибалось и извивалось, как и раньше, но совсем по-другому, поднимаясь навстречу крепким рукам Ханы. Слезы текли по лицу Ханы, соль сливалась с солью, омытая дождевой водой морская вода. Тело охотницы билось в конвульсиях, как змея, уязвленная ядом скорпиона, неумолимым, беспощадным ударом.

«Держи. Держи».

Костяшки пальцев побелели, горло сжалось от боли, Хана удерживала Марберу даже после того, как она перестала извиваться, даже после того, как последний пузырь вырвался на поверхность, даже после того, как стало ясно, что та больше не встанет.