Скованная временем

Он притянул меня к себе и поцеловал. Сначала нежно, а потом со страстью, которая потрясла меня до глубины души. Я будто вернулась обратно на пшеничное поле, и все было так же ясно, как и тогда, когда я впервые заглянула в медальон. Между нами было по меньшей мере два одеяла, не говоря уже об одежде, но воспоминание о предыдущем поцелуе было настолько сильным, что я почти чувствовала его обнаженную кожу на своей. Медленный восхитительный жар разгорался глубоко внутри меня, когда я целовала его в ответ, запустив пальцы в его длинные черные волосы.

Не совсем уверена, кто из нас прервал поцелуй, но не думаю, что это была я. Некоторое время я просто сидела там, отвернувшись и закрыв глаза, с раскрасневшимся лицом. Я была ошеломлена, сбита с толку, злилась на себя, злилась на Трея, злилась на Кирнана, и все это боролось с очень сильным искушением снова прижаться губами к губам Кирнана и забыть обо всем остальном хотя бы ненадолго.

Я чувствовала на себе его взгляд, но не могла посмотреть в ответ. Наконец он прижался губами к моей макушке.

– Ах, Кэти, – прошептал он, и его дыхание согревало мою кожу в этом прохладном утреннем воздухе. – Я веду себя эгоистично. Ты должна вернуться. Тебе нужен отдых. Я так боялся, что ты замерзнешь прошлой ночью. Я поддерживал огонь в камине так долго, что удивительно, как не поджег хижину. Я тоже не могу здесь долго оставаться… я уже довел себя до предела. Даже эти короткие перемещения – сплошное напряжение.

Я знала, что он прав. Одна половина моего сознания кричала, что мне нужно вернуться, проверить, что произошло, узнать, есть ли там Кэтрин, найти моих родителей, найти Трея. Другая половина была до ужаса напугана этой перспективой, потому что так много всего могло пойти не так. Здесь и сейчас было безопасно. Затишье после бури. Там и тогда было просто неизвестно.

– Ты уверен, что сможешь вернуться? – спросила я. – Ты беспокоился о том, что придется переместиться еще раз…

– Я буду в порядке, любимая, – ответил он. – Если у меня не получится, я немного отдохну. Возвращение никогда не бывает таким же тяжелым, как само путешествие. У меня такое чувство, будто какой-то… якорь тянет меня обратно.

– Тогда я должна идти, – я встретилась с ним взглядом впервые после того, как мы поцеловались, и попыталась изобразить улыбку. – Но… ты говорил о сопротивлении. Ты все еще в нем? То есть, даже если Пруденс заставит Сола отступить и они больше не будут преследовать Кэтрин, это еще не конец. Я не знаю точно, что они планируют…

– У меня довольно хорошее представление об этом, – сказал Кирнан, прислонившись плечами к голой деревянной стене хижины. – Они называют это «Отбором», необходимым для спасения человечества и планеты. Его замаскируют под что-то вроде экологической катастрофы. Они говорили как о воздушной, так и о водной, так что я не уверен. Конкретной даты пока нет, насколько я знаю. План заключается в том, чтобы подождать, пока у них под рукой будет около четверти населения, и потом они сделают все, чтобы воплотить его в жизнь. Киристы – или по крайней мере бо́льшая их часть – получат противоядие, и вместе с ними несколько непосвященных. Тех, чьи навыки их эксперты признали жизненно необходимыми для создания нового мира.

– Так значит… это как в том кредо, которое они пели в храме, – сказала я. – «Поскольку люди не смогли защитить Планету, Планета защитит себя». Вот только киристы берут на себя роль «планеты» и убивают тех, кого считают недостойными?

– Да, – ответил он. – Но не спеши думать, что их послание звучит абсурдно. Они кажутся довольно убедительными, если быть в их рядах. Было время, когда слова Сола имели для меня смысл. Очень просто произвести впечатление на кого-то из моего времени. Особенно если это молодой пацан, который только что научился использовать ключ ХРОНОСа. Открой ему некоторые сцены, скажем, из 2150-х годов, перемести его пару раз и покажи, что такое ядерная катастрофа. Или две. Расскажи ему об обществе, в котором твое будущее планируется еще до того, как ты родишься, – прямо в ДНК. Позволь ему увидеть краем глаза современную войну вместе с полным отсутствием человечности, и решения киристов уже не будут звучать так зловеще.

– Значит, ты считаешь, что они правы? – спросила я.

– А ты нет?

Я задумалась, пытаясь собрать мысли воедино.