Скованные одной цепью (СИ)

«Не выброшу! Она мне очень дорога», — тут же получаю категоричный ответ от этой ненормальной.

«Тебя сейчас ссадят с поезда», — стону я от безнадёги. Вот же, упрямая, ну как баран, ей Богу!

«А я ТЕБЯ сейчас сдам. Тогда они кинутся ловить тебя и забудут про мою сковородку», — угрожает она мне.

«А-а-а-р-р-р….» — стону я мысленно.

И тут слышу её ментальный посыл таможеннику: «Оставь девушку в покое. Это всего лишь глупая блондинка со своей глупой сковородкой. В четвёртом вагоне в воздуховод прячут наркотики. Быстрее туда, пока не поздно. За поимку нарко-курьеров тебе звёздочку на погоны повесят. А если ты явишься на пост с блондинкой, обнимающей сковородку — тебя засмеют».

Минута, другая…

— Счастливого пути, гражданка Волкова, — слышу я голос таможенника и ахреневаю на месте.

Только что моя Алёна использовала «проникновение и подчинение разума».

«То есть эта зараза меня тоже могла подчинить?!»

«Не могла, — спокойно отвечает Волкова. — Ты, Зайцев, мной неподчиняемый. Я пробовала — не получилось. Ты всё равно меня трахнул. Бандит!»

«Ну, это уже лучше», — успокаиваюсь я.

«Это очень хреново, Зайцев», — сетует она.

«Кто бы сомневался…» — мысленно вздыхаю я.

Через несколько минут вижу, как из вагона впереди состава выводят двух пижонистого вида парней, закованных в наручники.

«Волкова, ты серьёзно, знала, что в четвёртом вагоне везут наркотики?» — удивляюсь я.

«Не знала. А что, их там нашли?» — удивляется она.

«Видимо, да».

«Хм, я просто видела картинку, как два парня прячут какие-то пакеты в блок вентиляции».

«Охренеть! — шокировано восклицаю я мысленно. — Ща тронемся, спущусь к тебе и поговорим серьёзно».

«Наконец-то, Зайцев, ты мозг включил, — подкалывает меня эта экстрасенсорная особа блондинистой наружности. — А то ты достал уже своими домогательствами».

«Об этих домогательствах у нас тоже будет серьёзный разговор», — заверяю я строго.

«Кто бы сомневался», — ехидничает она.

Вылезать из окна на крышу вагона, оказывается, намного легче, чем влезать обратно. А ещё состав качается и подпрыгивает. Я цепляюсь за выступы на крыше, опуская ноги вниз. Сапоги с ботфортами — не очень удобная обувь для таких упражнений. Подошва соскальзывает с полированной поверхности, а пальцы вот-вот сорвутся с выступа в крыше.

«Млять! Хренова гравитация!» — ругаюсь я, чувствуя, что сорвусь.

«Держись, Зайцев!» — мысленно орёт мне Волкова и…

И я чувствую, как воздух начинает поддерживать меня… Что это? Как это?!

Но ответ буду искать потом. Сейчас главное — забраться в окно. И я, не упуская момент, плавно скольжу по воздуху в открытое купешное пространство, а Волкова стоит и зачарованно наблюдает этот плавный процесс. Опускаюсь на пол всё ещё поддерживаемый воздухом и, не могу сдержать вопроса:

— Как ты это сделала?

— Я? Как ТЫ это сделал?

— Нет. Это ты заставила воздух удерживать меня, — спорю я, снова сбрасывая с себя перевязь со шпагой.

— Я только подумала, что надо отключить гравитацию, когда ты на неё наругался…

Я шлёпаюсь на вагонную полку и несколько минут пялюсь на неё. Она садится напротив и пристально смотрит на меня.

— Видимо, мы оба подумали… одновременно… — нерешительно начинает Волкова.

— …подумали одно и то же, и мы сделали это, — продолжаю я её мысль.

И тут я вспоминаю слова Морталова: «Ты нашёл свою пару. Теперь ты всемогущий». Волосы под моим париком зашевелились. Я невольно тру ладонями своё лицо, пытаясь, видимо, вернуть себе здравое мышление. Хочу убедиться, что не сплю, что всё это наяву и всё это происходит со мной. Со мной и с Алёной.

— Алексей… — шепчет она ошеломлённо, — мы можем сделать… э-э-м… всё, что захотим? Вопреки всем законам физики и природы?..

Я вздыхаю и собираюсь с духом рассказать ей всё, что мне известно и спросить о том, о чём догадалась она.