Скованные одной цепью (СИ)

Я недовольно ухмыляюсь и качаю головой, мол «да ладно тебе стесняться», но попыток продолжить обнимашки не возобновляю. Когда изрядно подпитый народ начинает расходиться, мы с Алёной поднимаемся на верхнюю палубу. Свежий прохладный ветер немного трезвит, но я всё ещё под градусом, поэтому тормоза работают с перебоями. В порыве необузданного желания, прижимаю Волкову к стене, пытаясь при этом забраться в её глубокое декольте, чуть прикрытое модным по тем временам жакетиком.

— Ауч! — уколов руку о совершенно неожиданное игольчатое препятствие, айкаю я и ошарашенно пялюсь в травмировавшую меня часть её тела.

— Вот так тебе, Зайцев. Не будешь лезть куда ни попадя, — злорадствует моя неприступная красавица.

— Про «пояс верности» слыхал, а вот про «бюстгалтер-недотрогу» — ни разу. Что там у тебя?

— Васечка, мой любимый, — нагло отвечает она.

— Какой, нахрен, Васечка? — злюсь я и тут до меня доходит: ёжик, мой техно-подарок. — Как? Как ты сюда его приволокла? Он ведь должен был… Постой, с моей частицей потока ты можешь переносить вещи в прошлое? Хм… Интересно.

— Зайцев, я возвращаюсь в поезд. А ты как хочешь… — сообщает Алёна, пытаясь открыть свою магическую книгу и оттолкнуть меня.

— Я с тобой, — строго говорю ей, пошатываясь.

— Мне там и без тебя двух насильников хватает, маньяк недоделанный, — злится она, нервно перелистывая страницы.

— Я здоровый мужик, и это нормально, что я тебя хочу! — заверяю я, снова притягивая её к себе.

С моей точки зрения это, мля, очень веский аргумент в оправдание моего неэтикетошного поведения.

— Больной ты, Зайцев. На всю голову больной! — барахтаясь в моих объятиях, обвиняет она.

А я же уже без тормозов почти, поэтому, отбросив все сомнения, припадаю к её губам и начинаю тискать все доступные мне части её тела.

В это время Волкова таки перелистывает нужную страницу и… минута… другая… «А-а-а» — голос Алёны и… шмяк! Я со всей дури припечатываюсь башкой о край столика в купе поезда. Волкова с размаху падает на меня.

Глава 22

Алексей (продолжение)

И в этот миг я рад, что на мне пышный кучерявый парик, иначе бы расшиб голову до крови… Что? На мне парик?! Так я не голый, как в прошлый раз? Ну здорово! Тогда почему прошлый раз был голый?

Кажется, Волкова задаётся таким же вопросом, удивлённо глядя на меня. Её одежда поменялась и сейчас на ней розовый спортивный костюмчик и тапочки. А я так и остался в модном прикиде 17-го века.

— Разочарована? — ехидно спрашиваю я, потирая ушибленный затылок, когда пытаюсь усесться на купешную полку. Шпага, подаренная Петром, мешает, я расчехляю перевязь, вытаскиваю из-за пояса старинный пистоль и бросаю всё своё вооружение на столик. — Могу раздеться, чтоб ты полюбовалась, только попроси.

Щурюсь в наглой улыбке, надеясь, что она ответит «Да». Но «Да» она не отвечает и, насупившись, садится на купешную полку напротив.

— Ты бы лучше план каких-то действий придумал, когда мы доберёмся до места.

— Сейчас меня волнует вопрос: почему в тот раз я переместился раздетый до нитки, а сейчас на мне всё моё обмундирование? — говорю я, задумавшись.

— Ты тогда трезвым был, а сейчас пьяный, — предполагает она причину различия ситуаций.

— Ну, как вариант… хотя… — я вдруг понимаю, что в этот раз я целовал Волкову и наши потоки слились, образовав бриллиантовую пыль, которая, видимо, влилась в книгу и та, получив дополнительную силу, смогла сохранить мою одежду, а так же все аксессуары при переносе.

Вытаскиваю из-под камзола свой комп-планшет.

— В первую очередь, свяжусь с Командором, — сообщаю я Алёне и припадаю к экрану, набирая текст сообщения.

Она привстаёт и нагло читает то, что я пишу.

— Тебе хорошо видно, любознательная моя? — с усмешкой спрашиваю я, в надежде, что она перестанет подглядывать.

Но нет. Это же Волкова, а ей чувство такта не свойственно.

— Мы работаем вместе и я должна знать, что ты там пишешь про меня. Хочу убедиться, что ты не записал меня в преступницы, — ничуть не смутившись, отвечает она.

— Ладно уж, смотри, — вздыхаю я и кладу планшет на стол, чтобы она могла видеть текст.

Пишу вкратце о выполненном задании в 17-м веке, далее о том, где и с кем нахожусь, и куда мы направляемся. Прошу связи для разговора и группу поддержки. А потом, подумав, ещё и добавляю фразу: «И скажи маме, чтоб больше не цеплялась к Алёне». Всё. Жму «отправить».

— Он — твой отец? — удивляется моя проницательная девушка.

— Какая ты у меня догадливая, — хвалю я её.

— Если он женат на твоей мамуле — бедный мужик, — сочувственно качает головой Волкова, а потом с видом заправского психолога ставит мне диагноз. — А ты — ну весь в мамочку.

— Такой же красивый? — игриво подёргиваю я бровями, и с бармалейским видом, медленно сползаю со своего сиденья, двигаясь в направлении такого желанного мной её манящего тела.

— Такой же трудно-переносимый, — отвечает она, а потом, поняв мои намерения, восклицает, — Зайцев! Сиди, где сидишь! Не приближайся!

— А то что? — злодейски подхохатываю я и пробегаюсь пальцами по её бёдрам, потом выше к талии, и чуть усиливаю щекотательные движения на её рёбрах.