Сковородка судного дня

– Его звали Ласло, – сказал громко чародей, – того мужика, что девочек убивал. Тебе поможет?

Я закричала:

– Ласло, покажись!

Привидение соткалось передо мной шагах в десяти, раздутая бесформенная туша, из распоротого живота торчали золотые тонкие пластины.

– Шлюха, – сказал лавочник, – все вы бабы – шлюхи, в шлюх вырастаете.

– Тем девочкам ты вырасти не дал. Правда, Ласло? Убил, надругался, на оборотня думал смерти списать, только волшебной похлебки откушал невовремя. Те болваны, твои сотрапезники, в чертоги пана нашего Спящего прямиком отправились, а ты не смог, грехи не пустили.

Он не собирался сдаваться, знал, что ему хватит капли моей крови, чтоб стать другим существом, сильным, опасным, поэтому завыл, обращаясь не ко мне:

– Пан чародей, если эта шлюха хоть золотинку оленью проглотит, сама изнутри раскроется. Засуньте ей в рот кусочек, насладитесь свежатинкой. Мне много за совет не надо…

Марек укачивал младенчика и призрака, к моему огромному облегчению, не слышал, встретив мой взгляд, улыбнулся:

– Жё-де-пом, Адель. Заканчивай.

И я нанесла окончательный бесповоротный удар.

– Наверняка покойный убийца ждал, что ты в драке случайно оцарапаешься, ну или в капкан угодишь, – вслух размышлял Марек, сгребая золотую шелуху в свою сорочку.

Я с трудом отвела взгляд от голой спины:

– Олесь, мы так ребеночка назовем.

Спина вздрогнула.

– Мне на мгновение показалось, что Моравянка имена нашим будущим деткам подбирает. – Он связал рубаху узлом, взял в другую руку золотые рога. – А пан Килер-то как своему Олесю обрадуется.

Своему? Вот абсолютно не хотелось бургомистру это создание отдавать. Ручки какие крошечные! И ножки. Голодный, наверное. Чем детей кормят, если не грудью? Молоком? Может, за овечьим к пану Ежи заскочить? И пусть тетка Рузечка в книгах поищет, как правильно младенцев воспитывать.

Уже рассвело, мы шагали к городу, Марек нес добычу, я – малыша. Олесь пригрелся, заснул. Щечки какие нежные, так бы и зацеловала.

– Аделька, – отвлек меня от любований чародей, – давай договоримся, что именно горожанам расскажем.

– Предлагай.

– Скажем, вместе выследили оборотня, убили. – Он поправил на плече ветвистые золотые рога. – Тушу не разделали…

– Потому что оборотень волшебный, после смерти развоплотился, – предложила я. – Подробностей никто не потребует. А Олеся случайно под кустом нашли. Может, девушка какая несчастная, опозоренная, в лес рожать отправилась.

– Да, бастардом ребенку взрослеть лучше, чем… тем, кто он на самом деле, – Марек непонятно вздохнул.

– А про Ласло не скажем, – проговорила я с нажимом. – Дело давнее, без толку ворошить. Тем более виновный наказан.

– Ну и панна Моравянка не хочет, – подхватил Марек, – чтоб в городе знали, что она с покойниками на короткой ноге. Чего ты нашему принцу про лотосы наплела? Светлая панна Алистер? Явно темнейшая тебя росой поила.

– Не знаю, как в других государствах, у нас, в Тарифе, темную королеву принято опасаться. Матушка решила, что, если признаваться придется, мы будем белую королеву упоминать. Я с Карлом, между прочим, чуть не попалась. Эдельвейс, говорю, из пруда. А он: «Не растут в воде эдельвейсы».

Вспомнив об этом, я поморщилась, Марек дурашливо протянул:

– Ка-арл? Милый Карл… Отчего он так меня бесит? Любопытно.

– Наверное, – предположила я, – в прошлом вы женщину не поделили. У него явно на этой теме пунктик.

– Я у него любовницу отбил?

– Или он у тебя.

Марек расхохотался:

– Невозможно! Может, я ни фахана не помню, но… Кстати, о фаханах и любовницах. Ты, Аделька, по имени наше рыжее высочество называть прекращай. А то он, может, на что-то надеется.

– Пан Килер – человек порядочный, если он и хочет чего, так сначала под венец отведет. В Тарифе заграничных всяких вольностей не одобряют. Понял?

– Да все я про вас понял! – Черные глаза зло блеснули. – Ты за лессерами по лесам скачешь, ни талера за это не получая, а прочие только и мечтают тебя замуж выдать, чтоб линия защитниц Лимбурга на тебе не прервалась. За чародея, разумеется, или за фахана, все равно никто из обычных людей с тобой не справится.

– Это тебе Петрусь рассказал? – удивилась я. – Ерунда какая.

– Ерунда? – Марек добавил в речь побольше шипящих, передразнивая местный диалект. – Ты, пан пришлый, с женитьбой особо не затягивай. Бургомистр тянуть не будет, говорят, на празднике Медоточия собирается нашу панну Адельку заграбастать. Каково?