Сковородка судного дня

Карл и не думал меня отпускать, да я и не рвалась, отвращения от прикосновения не испытывала, даже приятно было оттого, как фахан поглаживает подушечкой большого пальца мою ладонь. И смотрел хорошо, не с голодной жадностью, а…

– Молока! – Марек с грохотом поставил на стол бутылку и схватил из корзины яблоко. – Пока у младенца зубки не появятся, его можно, например, соком кормить.

Встретив многозначительный взгляд черных глаз, я вздохнула и поднялась с дивана:

– Дай сюда.

Пан бургомистр закашлялся, когда я выдавила плод над фарфоровой чашкой.

– А теперь представь, – Марек плюхнулся рядом с Килером, наверное, чтоб я там не села, – что панна Моравянка точно так же яблоки для твоего сидра плющит.

Я, конечно, могла бы похвастаться, что на сидр я одновременно два обычно раздавливаю, но не стала. Карл и без того, кажется, испугался.

Панна Ясна присела в кресло, держа младенца на коленях, Олесь стал хлебать из чашечки, попискивал, я салфеткой вытирала руки от яблочных ошметков, Марек открыл вино, налил немного в бокал, принюхался с довольной улыбкой.

– Итак, – проговорил после продолжительного молчания бургомистр, – наш оборотень оказался волшебным оленем. Большая удача, что первыми его именно вы обнаружили.

– Представляю, какую головомойку могла устроить вышняя канцелярия какому-нибудь гипотетическому принцу фаханов, если бы на его территории погибло любимое животное сиятельных фей. Удача, да. Удача, что я первым успел. – Марек налил себе еще, никому больше не предложив.

– А панна Моравянка?

– Аделька? Моя вкусная панна послужила приманкой.

– И ты посмел подвергнуть опасности…

Мне показалось, что глаза Карла полыхнули алым. Чародей холодно улыбнулся:

– Цель оправдывает средства. С тебя тысяча талеров призовых. Это для начала, вес рогов и золотой чешуи придется оплачивать отдельно. Ты же не хочешь, чтоб опасная для смертных оленья плоть распространилась по городу?

Фахан не слушал, он резко встал:

– Адель могла пострадать. Ты на это надеялся, приманивая на ее чудесный запах это существо? Ты ждал, чтобы воспользоваться случайной царапиной…

Марек отсалютовал мне бокалом:

– Но вкусная панна была очень осторожна. Кстати, Караколь, ты играешь в же-де-пом? Предлагаю сразиться на пары, мы с панной Моравянкой, ты с Ясной, ну или мальчики против девочек, но тогда мы точно проиграем.

– Какое же ты чудовище, – с душераздирающим вздохом Карл рухнул на диван.

Мужчины стали торговаться, я заскучала, поэтому с удовольствием пошла с секретаршей в ее кабинетик, малыш обмочил свои импровизированные пеленки, его нужно было переодеть. К моему невероятному удивлению, Ясна достала из ящика стола голубую распашонку, крохотные пинеточки и младенческий льняной колпачок. Олесь по-оленьи брыкался, сопротивляясь, но противостоять двум чадолюбивым паннам не мог, и очень скоро стал «нашим сладеньким мальчиком», «красавчиком», «уняняшей». Мы с секретаршей наперебой придумывали прозвища, ревниво наблюдая, какое из обращений доставляет младенцу больше удовольствия, Олесь лежал в удобном мягком кресле, мы стояли перед ним на коленях, отталкивая друг друга локтями.

Когда я сообщила, что собираюсь усыновить чудесного младенца, Ясна фыркнула:

– Панне Моравянке этого никто не позволит. Я бы и настоящего ребенка вам не доверила, а уж этого…

– Какое счастье, что не вам это решать! – парировала я. – Господин бургомистр…

– Решение о будущем волшебного оленя будет приниматься на самом верху.

– Я его нашла! Он мой!

Мы так горячо спорили, что перестали обращать внимание на Олеся, он, тем временем, стащил с ноги пинетку и стал ее с аппетитом жевать.

– Да какие вам дети, панна Моравянка? С вашим-то образом жизни? Трактир? Пьяные пейзане, шум, гвалт, пивная вонь.

– Можно подумать, ребенку будет лучше в магистрате.

– Разумеется, у нас с паном Килером довольно слуг, мы наймем Олесю лучших нянь, гувернеров, он станет достойным членом общества, воспитанным, образованным. – Ясна ойкнула, заметив, чем занимается будущий достойный член общества. – Он сейчас подавится!

Олесь закашлялся, выпустил изо рта парочку пузырей, угрожающе зарычал, когда девушка потянула на себя слюнявый изжеванный лоскут. Ясна сюсюкала что-то успокаивающее.

– Может, отвлечь его другим лакомством? – предложила я.

– Вон в том шкафу, – секретарша махнула свободной рукой, указывая направление, – блюдо с фруктами.

Запасы рачительной хозяйки фруктами не ограничивались. За дверцей шкафа я обнаружила еще копченый окорок и несколько видов сыра, на фруктовом блюде лежала гроздь винограда, а яблоко было одно, оно закатилось к задней стенке за деревянную подставку, в которой крепился окорок. Я потянулась к фрукту. Захотелось копченого мяса, пахло оно очень вкусно. Панна Ясна отрезала себе кусочки прямо здесь, тоненькими пластиночками. «Попрошу, – решила я, – накормим Олеся…» Ладонь обожгло болью. Я отдернула руку и с ужасом уставилась на набухающую кровью царапину.

– Готово! – воскликнула секретарша, потрясая в воздухе пинеткой. – Адель?

– В шкафу был нож… – я слизнула с пальцев соленую капельку. – Бегите, Ясна, заприте меня здесь…