Сковородка судного дня

Карета остановилась у белоснежных колонн, обрамляющих двери хором пана бургомистра, Карл спрыгнул с подножки, подал девушке руку:

– Все просто, милая, когда тебя коронуют, ты выберешь супругом Мармадюка.

Поздним вечером, когда принц фаханов общался с начальством в своей лаборатории, а пани Футтер, опустошенная прожорливым подопечным, храпела в спальне, Ясна ван Диормод, примостившись у колыбельки, перебирала пальцами светло-золотые локоны Олеся и горько рыдала:

– Ваше высочество знает, я прекрасно чувствую запахи человеческих эмоций. Когда Адель говорит о чародее, она излучает явные телесные эманации. А он… А я… Милорд, вы сделаете несчастными всех троих. Но главное, главное, чтоб вы сами обрели хотя бы толику счастья…

Глава 5 Оковы любви

Проснулась я на закате. Тетки, как по команде, склонились над постелью и стали наперебой ругаться:

– Пьянчужка! Видела бы тебя покойная матушка! Что ни день, на бровях являешься! Ни капли, Аделька, больше ни капли!

– Ребенок ей понадобился! Фаханчик беззубый, сама родить не хочет, хочет, чтоб на все готовенькое!

– Замуж она не пойдет! Фу-ты ну-ты, все пойдут, а она в девках останется!

– Подружку себе нашла! Нормальных панн вокруг нет? Крыску? Сын у нее олень будет, подружка – крыса, тараканов еще пусть заведет, вот клиенты из трактира разбегутся…

Самое ужасное было в том, что я абсолютно не помнила, что успела наболтать теткам, когда ввалилась в покои и, не раздеваясь, рухнула на постель. Видимо, немало.

Я зажмурилась, хотя делать вид, что еще сплю, было поздно.

Мы с Мареком кое-как добрели до трактира. Он в лицах рассказывал, как почуял сладкий аромат моей крови, что фахан тоже бросился к двери.

– Крыло, главное, хрупкое такое оказалось, на вкус – как кожаный ремень. Ага, я пана Килера за него цапнул. Ты не представляешь, что твоя кровь с мужчинами-магами делает. Твое счастье, Аделька, что Караколь – сильный фахан, смог меня даже с переломами держать.

Счастье, да. И удача, что панна Ясна в зельях разбирается. Марек попросил разрешения зеленую полоску на моем пальце лизнуть и сделал это, хотя я не позволила. Прицокнул языком:

– Хорошая штука, надо попросить у леди Крыски этого снадобья про запас. И вина… Проклятье, Моравянка, я женился бы на Ясне, ни минуты не раздумывая, если бы она в приданое свои погреба предложила.

– Она бургомистра любит, – наябедничала я не без удовольствия. – Его готова в вине хоть купать. А ты пьяница, ни одна девушка за тебя замуж не пойдет.

– А вот давай спросим? Вельможные панны, – заорал Марек во всю глотку на многолюдной Княжей улице, – если между мною и господином Килером выбирать, вы за кого?

Мнения разделились, в обсуждении приняли участие не только девицы, но и замужние пани и большинство мужчин. Последние, к моему удовольствию, выступали на стороне бургомистра. Вездесущий пан Рышард и сам бы за пана Килера сходил, если бы имел нужный пол и не имел рядом пани Рышардовой. Уточнения последовали только после супружеской увесистой оплеухи.

Я тоже отвесила затрещину, только Мареку:

– Идем домой, жених, твоими стараниями сегодня в трактире гостей будет…

Марек пообещал, что отомстит, отдохнет и отомстит драчунье-Адельке. Я расхохоталась. В те моменты, когда удавалось забыть, какие именно чувства ко мне испытывает черноглазый чародей, мне было с ним очень здорово, весело, бесшабашно. Как будто Моравянке лет десять от роду, и у нее настоящий приятель есть, партнер по детским проказам. Только ничего этого не было.

Петрусь вывалил на стойку целый мешок талеров, они с Госей стали их считать, какие-то селянки сновали с этажа на этаж, на втором работали плотники. Марек отобрал у меня сковородку, поставил на плиту:

– Видишь, без нас разберутся, пошли спать. А давай вместе? Не то чтобы я жаловался, но моя кровать слишком короткая для человека нормального роста. На цвергов ее делали? Нет, для ребенка. Да, кто-то говорил, что это детская комната. Что, Моравянка, материнский инстинкт проснулся? Я заметил. Значит, предлагаю так: я переезжаю к тебе, в мою комнату Олеся поселим с грудастой кормилицей… Что? Ясна тебе фаханчика не отдаст? Мы ее спрашивать не будем. Ну чего ты, право слово, одна в своих апартаментах кукуешь? Вдвоем веселей. Обещаю на честь твою девичью не покушаться и с поцелуями не приставать. В губы точно нет. Что значит: помнишь? Я объяснял? И ты поверила? Ну да, правда, как смерть. Но, во-первых, я привыкну, может, не сразу, а во-вторых… Проклятье, как же ты пахнешь!

Свою дверь я захлопнула перед длинным чародейским носом, сказала теткам:

– Потом, все потом…

И отправилась спать, как оказалось, сразу не замолчав. Теперь вот пожинала горькие плоды собственного красноречия. Слушала, зажмурившись, стыдилась, хотела пить и уединиться в ванной. Когда поток ругани стал иссякать, зевнула и приоткрыла один глаз. Фигуры тетушек виднелись на фоне окна.

– Ладно, Гражиночка, не хочет девочка замуж, не надо. Без любви оно как-то неправильно.