Скриба

– Да, но не военным путем. Узнав о положении дел, папа Адриан повелел доставить в лагерь Карла Великого lignum crucis, и через неделю после прибытия реликвии среди лангобардов началась страшная эпидемия. Дезидерий сдался, и Карл Великий захватил крепость без единой капли крови.

– И теперь Карл Великий хочет использовать lignum cru-cis в борьбе против саксов.

– Именно так. Монарх попросил помощи у папы, и тот без колебаний отправил ему реликвию.

– Странно. Простите меня за возможную бестактность, но если вам доверили такую ценную реликвию, зачем вы отправились в столь опасное, а главное – ненужное путешествие? Разве нельзя было хранить ее в Аквисгрануме до следующей военной кампании Карла Великого?

– И отдать жителей Вюрцбурга на милость саксам? Не знаю, как по-вашему, а по-моему, это не соответствует христианскому милосердию.

– С этой точки зрения вы, вероятно, правы. Кстати, не хотите ли проверить, не пострадала ли реликвия? – И Алкуин начал поднимать крышку сундука, в котором она хранилась.

Павел бросился к нему и с силой захлопнул крышку.

– Думаю, в этом нет необходимости, – быстро произнес он. – Изнутри сундук обшит промасленной кожей, а сама реликвия находится в свинцовой шкатулке.

– Ну что ж, значит, беспокоиться не о чем, особенно если упомянутая вами шкатулка достаточно просторная и с прочными стенками.

– Так и есть, а теперь, с вашего позволения, я бы немного отдохнул.

Алкуин смотрел, как Павел устраивается рядом с сундуком. Возможно, странное поведение прелата объясняется усталостью и недостатком сна, но все равно это не объясняет, почему при наличии внутри свинцовой шкатулки сундук такой легкий.

К середине дня вода уже так быстро наполняла трюм, что гребцы не успевали ее вычерпывать, и Исам приказал немедленно бросать якорь. Расставив дозорных, он разделил гребцов на две группы: одна должна была остаться на судне, другая – высадиться. Потом он пошел проведать Павла.

– Мы простоим примерно четыре часа, пока немного залатаем дыры, – сообщил Исам. – Как рана?

– Еще болит, – ответил Павел.

– Если хотите, можете побыть здесь, а нам придется сойти на берег.

– Я тоже сойду, и вам советую последовать моему примеру, ногой нужно двигать, – сказал Алкуин, обращаясь к прелату.

– Я лучше подожду, – жалобно произнес Павел.

Тереза присоединилась к остальным, так как ей нужно было без посторонних глаз привести себя в порядок, а на судне это не получалось. По приказу Исама одни сразу занялись починкой, другие встали в караул. Первые заделывали пробоины досками, оторванными от палубы, и конопатили прихваченным из Фульды дегтем, вторые оберегали их от возможного нападения. Тереза отошла подальше и спокойно занялась туалетом, чего не делала с самого отплытия. Она еще сидела на корточках, когда внезапно появился Хоос, заставив ее в смущении вскочить. Молодой человек попытался обнять ее, но Тереза увернулась, и он, глупо смеясь, предпринял вторую попытку, а когда и эта не удалась, неосторожно толкнул девушку. И тут перед ними возник Исам.

– Дозорные тебя ждут, – сухо сказал он Хоосу.

Тот неприязненно взглянул на него и нехотя повиновался, но перед уходом все-таки сорвал у Терезы поцелуй и хлопнул ее по мягкому месту. Тереза, очень сердитая, оправляла юбку, когда Исам поднял с земли заколку и подал ей. Девушка поблагодарила и извинилась за Хооса, будто была виновата в его поведении. Некоторое время они шли молча, и Тереза заметила, что Исам чем-то встревожен.

– Мы никогда об этом не говорили, но ты ведь родом не отсюда, – наконец произнесла она.

– Нет, не отсюда. Я родился в Падове, в Италии, – сказал он, обрадовавшись, что девушка заговорила.

– Не знаю, поверишь ты или нет, но я так и думала, – рассмеялась Тереза. – Я была знакома с несколькими римскими монахинями-паломницами в Константинополе. Их латинский был похож на твой, но я хуже их понимала. Я ведь родилась в Константинополе, представляешь?

– В Константинополе? Ну и ну! Прекрасный город, клянусь святым Януарием!

– Не могу поверить! Ты там бывал? – Тереза была поражена.

– Да, я прожил там несколько лет. Родители послали меня туда изучать военное искусство. Замечательный город для торговли и любви, но не для размышлений – нигде больше не встречал таких болтунов.

– Ты прав, – рассмеялась девушка. – Считается, что византиец даже после смерти способен проговорить еще несколько часов. А тебе разве не нравятся интересные беседы?

– Даже не знаю, что тебе ответить. Мне хватит пальцев одной руки, чтобы сосчитать, когда подобные беседы оказывались для меня полезными.

– В таком случае извини за беспокойство. – Тереза покраснела.

– Да нет, я не тебя имел в виду, – поторопился загладить свою оплошность Исам. – А ты что делаешь здесь – в Саксонии вообще и на этом судне?