Скрипач (СИ)

Новые знакомства, мимолетные влюбленности, вино, деньги, балы, приемы – все это закружилось возле Ганса, занимая все больше и больше времени. И чем дольше это продолжалось, тем меньше внимания юноша уделял бывшей любимице – скрипке.

После успешно отыгранного второго концерта, юноша решил нанять учителя танцев, так как счел освоение танцевального искусства необходимым пунктом для гармоничного сосуществования с культурным обществом.

Дела шли в гору. Билеты на концерты дорожали, публики собиралось все больше. Некоторые особо почитаемые и богатые жители Парижа готовы были платить огромные деньги только лишь ради того, чтобы мосье Сотрэль посетил их дом и сыграл одну-единственную коротенькую польку.

С неизменным умилением и надменной улыбкой юноша прочитывал длинные анонимные письма от неизвестных барышень, содержащие объяснения в любви, каждое из которых обязательно дополнялось строчкой в конце: «P.S. Вы узнаете меня среди толпы по глазам, так невероятно схожим по цвету с Вашими».

Так в праздном веселье проходило ожидание. И вот, наконец, это случилось.

- Ганс, собирайся, мы едем! – воскликнул Ришаль.

Юноша вопросительно поднял брови и присел на диван, ожидая подробностей.

- Обо всем по порядку, – сказал Ришаль, присаживаясь за стол в своем кабинете, – ты, вероятно, помнишь то письмо, копии которого я разослал коллегам по всей Европе…

Ганс утвердительно кивнул.

- Продолжу, – сказал Ришаль, – два дня тому назад пришли ответы из Англии, Германии и Италии! Они все желают видеть тебя на своих сценах. Причем, итальянцы хотят провести сряду несколько концертов! Конечно, мы должны будем отдать им по двадцати процентов выручки… Но ведь и цена билетов растет!

Молодой музыкант внимательно слушал речь своего наставника.

- Я думаю так: турне по всей старушке-Европе, – заключил Мишель, отодвинувшись от стола.

Ганс склонил голову набок, очевидно ожидая продолжения мысли.

- Рассылать письма не будем, – продолжил Ришаль после минутного молчания, – договориться насчет концерта, даже в самом убогом городке, вполне возможно. Стоит лишь показать деньги…

С этими словами режиссер лукаво улыбнулся. Поднявшись с кресла и сделав пару кругов по комнате, он остановился у окна.

- Для начала мы отправимся к немцам. Там дадим пару концертов, вероятно, в Штутгарте и Мюнхене. До столицы не поедем – слишком далеко. Затем завернем в новоиспеченную Австро-Венгрию… После этого…

Ришаль ещё долго рассказывал о том, куда, зачем, после чего они поедут, сколько концертов дадут, по какой цене будут продавать билеты, какую аудиторию соберут… Описывал невероятно красивые города и достопримечательности, которые просто необходимо посетить, и многое-многое другое. Ганс слушал его, откинувшись на спинку дивана и заложив руки за голову, и думал только об одном: «Вот и начинается она – настоящая жизнь».

====== Глава 11. ======

Стремительности, с которой зарождалась идея или возникала цель, а затем разрабатывался план её достижения в голове мосье Ришаля, позавидовал бы и Наполеон Бонапарт, если бы был лично знаком с Мишелем. После нескольких часов, проведенных наедине с картой, бумагой и чернилами в кабинете, мосье Ришаль разработал подробный маршрут европейского турне, расписал концертные залы, которые обычно предоставлялись в аренду гастролирующим музыкантам, выписал адреса знакомых, которые могли бы помочь уладить дела в том или ином городе.

Через несколько дней, бросив все прежние дела, режиссер со своим подопечным уже садился на поезд до Мюнхена.

Ганс раньше никогда не путешествовал, за исключением, конечно, поездки во Францию и мелких выездов в окрестные городки из деревни. Теперь, поджав ноги, юноша сидел в поезде и внимательно разглядывал проносящиеся мимо пейзажи. Точнее, пытался разглядеть.

Ришаль, предупредив, что путь предстоит длинный, закутался в теплый плед, выданный ему как особо уважаемому пассажиру, задремал, привалившись спиной к стене. Ганс каждый раз улыбался при мысли, что едва различимое похрапывание успевшего погрузиться в глубокий сон Ришаля так точно попадает в такт ритмичного постукивания колес поезда. Убедившись, что ничто не может помешать, юноша вытащил из небольшого дорожного чемодана нотные листы и принялся за давнюю работу. Из-под его руки на бумаге вырисовывались ровные ряды нот. Задумываясь и покусывая кончик пера, Ганс мысленно представлял, как будет звучать та или иная фраза, записанная им на бумаге нотами. Вероятно, позже у него будет время исправить недочеты, если таковые имелись…

Время от времени юноша поглядывал на пожелтевшие деревья, шумные реки, невысокие живописные холмы, мимо которых проносился поезд. Но почему-то в его душе уже не зарождалось то благоговение, которое он испытывал в детстве. Он уже не ощущал дыхания природы.

Время сурово отвешивало секунды. Начинало темнеть. Отложив свою работу, юноша укутался с головой в одеяло, все так же подобрав ноги, и, уложив голову на колени, заснул.

- Просыпайся! Приехали! – раздался внезапно голос над головой.