Скрипач (СИ)

Когда последняя афиша заняла свое место, Ришаль облегченно вздохнул.

- Теперь надо плотно поужинать и немного отдохнуть, – сказал Ришаль, весело блеснув глазами.

Зайдя в первую попавшуюся забегаловку, компаньоны отужинали, а затем Ришаль, взяв Ганса под руку, повел его куда-то.

- О, moncher, – говорил Ришаль, – заведение, в которое мы направляемся, поистине стоит настоящего мужчины. О, это обитель трех граций, мир наслаждения, прелести и любви!

Чем дальше Ришаль описывал все прелести некоего места, куда они направлялись, тем тщательнее Ганс запоминал, куда и когда они поворачивали, пытался прочитывать названия улиц и номера домов. Они перешли по небольшому мосту с коваными перилами, затем повернули налево, спустились по наклонной мостовой и свернули под арку. Вечерние сумерки уже окутали город, и в темноте среди окружающего желтоватого масляного света Ганс явно увидел один фонарь, выполненный из красного стекла. Ришаль взял юношу под локоть и указал ему на небольшую дверь, ведущую, очевидно, в подвальное помещение. Разглядывая необычный фонарь с изящной ножкой, Ганс перестал смотреть под ноги и запнулся за что-то.

- Осторожнее, мосье! – сказал Ришаль, придерживая юношу за плечо.

Ганс оглянулся. В мостовую был вделан небольшой камень в виде сердца. Камень этот выступал немного над остальными. За него-то и зацепился ногой юноша.

Спустившись по ступенькам к двери, Ришаль стукнул несколько раз дверным молоточком. За дверью послышались легкие шаги и женский смех, и через пару секунд она отворилась.

Подозвав Ганса рукой, Ришаль шагнул в приглушенный свет, хлынувший в образовавшуюся щель на улицу. Юноша последовал за ним.

Как только Ганс вошел в комнату, ему в нос тут же ударил резкий запах дамских духов, свечей, вина… Дав глазам пару секунд, чтобы привыкнуть к новой обстановке, юноша оглядел помещение. Просторная комната с невысоким потолком. У одной из стен располагался небольшой камин, а против него было установлено несколько диванов. По всему помещению расположены были деревянные колонны, очевидно, поддерживающие потолок. Окна были очень маленькими и находились под самым потолком, что ярко напомнило юноше о его каморке в провинциальном театре. Но, пожалуй, самым главным украшением этой комнаты было несколько прелестных, симпатичных дам, расположившихся на диванах и у колонн. Дамы о чем-то переговаривались, шутили, звонко смеялись. Когда открылась дверь, и Ришаль вошел в помещение, они на секунду притихли, после чего возобновили оживленную беседу, не обращая внимания на пришедших.

Над дверью тихонечко позванивали колокольчики. Через пару секунд послышались легкие быстрые шаги. Юноша поглядел на ведущую на второй этаж лестницу у противоположной стены, где мелькнул женский силуэт.

Появившаяся дама была одета куда скромнее расположившихся на диванах. Темно-синее платье до пола украшалось лишь тонкой линией кружева, пущенной по поясу и высокому воротнку-стойке.

- Bonjour, мосье! – поздоровалась женщина.

- Bonjour, madam, – ответил Ришаль и тут же отвел женщину в сторонку.

Молоденькие дамы, расположившиеся группкой на диванах, изредка бросали скользящие взгляды на вошедших, чему-то улыбались и продолжали оживленную беседу. Прислушавшись, Ганс понял, что разговаривают на незнакомом ему языке. Поймав очередной взгляд кудрявой черноволосой дамы, Ганс отчего-то смутился. Сконфуженно стоя у входной двери, юноша ожидал, чем же закончится беседа Ришаля с дамой в почти черном платье. Режиссер кивнул на черноволосую даму, которая продолжала бросать взгляды на юношу и улыбаться, затем вынул из кармана деньги и протянул их женщине в темном платье.

- Абена! –позвала женщина.

- Да? – раздался звонкий женский голос.

Женщина кивнула в сторону лестницы.

- Иду, – ответила Абена.

Абена легко поднялась с диванчика, скользнула мимо Ганса, улыбнувшись ему. Ришаль галантно подал ей руку и проследовал к лестнице. Когда они скрылись на втором этаже, женщина в темном платье обратилась к Гансу:

- Что угодно мосье?

Ганс замотал головой и скрестил ладони, показывая, что ему ничего не нужно.

- Может, кофею для мосье? – недоверчиво поинтересовалась женщина.

Ганс коротко кивнул, вынул из кармана бумагу и вывел ровными буквами: «Merci, madam!»

- Цдженка! Где Цдженка? – спросила женщина, возвращаясь к лестнице, затем глянула вверх, – Цдженка, принесите кофе для мосье!

- Monsieur… – сказала одна из дам, сидящих на диване, обращаясь к Гансу, – Vous… Vous ne voulez pas… dire avec nous?

Эта худощавая блондинка путалась в словах и произношении. Очевидно было, что она плохо знает по-французски.

- Parlez-vous allemand? – написал Ганс и протянул листок блондинке.

- О, говорить по-немецки было бы гораздо лучше! – воскликнула радостно дама, – Вы немец?

«Да, я немец», – написал Ганс.

- Вы знаете, был тут у меня недавно один немец, – сказала другая дама, делая широкий жест рукой, повернутой ладонью вверх, – вот, говорят, немецкая аккуратность… Сухие, черствые люди… А ведь немец-то, ей богу, горяч был! Ха-ха-ха!