Скрипка, деньги и «Титаник». История скрипачки, продававшей мечты и обман

Спустя много лет после окончания колледжа ты узнаешь, что Ариэль ненавидела виолончель. Педагоги из Джульярда унижали ее. Один называл ее «жирной», стоило ей сфальшивить. Другой однажды швырнул через комнату пюпитр. «Это было психологическое насилие», – признается она тебе, и ты будешь шокирована, ведь со стороны казалось, что ей нравится играть на виолончели. Но ты перепутала радость с успехом. Оказывается, это не одно и то же. Победив в том конкурсе, Ариэль бросила музыку.

А ты – скрипачка, не умеющая играть в верхнем регистре, та, кого не взяли в студенческий оркестр, та, чей педагог в колледже выразила желание забетонировать себе слуховые проходы, лишь бы не слышать больше твою игру, – ты несколько лет колесила по всей стране и миру как профессиональный музыкант.

Но даже этот успех (ведь это он и есть, по крайней мере в начале таким кажется – безоговорочный, абсолютный триумф, которым можно похвастаться перед своими в Аппалачии), даже он в твоем восприятии со временем изменится и станет не трофеем, не наградой, а долгой и извилистой дорогой с постоянно ускользающим пунктом назначения. Неидеальным путешествием, которое тем не менее приведет к неожиданному финишу. И с высоты своего опыта ты хочешь сказать той девочке, лежащей в зеленой жиже: самая посредственная скрипачка, сидящая в заднем ряду оркестра, лучше остальных слышит барабанный бой.

Музыка для торгового центра

2002 год

Должно быть, Евгений и Дебби сдержали слово и дали тебе хорошую рекомендацию: через несколько дней после ярмарки в Нью-Гэмпшире звонит Бекка Белдж и интересуется, свободна ли ты в следующие выходные. На этот раз тебе предстоит не продавать диски, а играть на скрипке.

– С кем я буду работать? – спрашиваешь ты.

– С самым замечательным человеком во всем ансамбле, – отвечает Бекка.

– И кто это?

– Я!

Оказывается, Бекка поступила на работу к Композитору совсем недавно, почти одновременно с тобой. Ее должность – ассистент продюсера; она нанимает музыкантов, составляет расписание концертов, бронирует билеты и отели для Композитора и его многочисленных бродячих менестрелей (потом ты узнаешь, что на него одновременно работает около двенадцати групп, чтобы «концерты» можно было устраивать на разных ярмарках и в торговых центрах в разных частях страны в одни и те же дни). Джейк, наш продюсер, считает, что Бекке пойдет на пользу самой съездить на одно из мероприятий и узнать из первых рук, как ведется бизнес (то есть постоять за прилавком). Вы с Беккой встречаетесь в офисе в Верхнем Вест-Сайде и отправляетесь в путешествие. Конечный пункт – торговый центр в Натике, Массачусетс, концерт будет там.

У высокорослой Бекки ангельское личико и коротко стриженные волосы, выкрашенные в панковский красный цвет. Она садится на водительское сиденье арендованной машины, даже не подумав отрегулировать его под свой рост, и захлопывает дверь. В салоне сразу становится теснее и жарче.

– Вот адрес! – она протягивает тебе клочок бумаги с адресом и указаниями, как доехать, но ты не можешь разобрать ни слова. – Ты знаешь, где это?

Ты таращишься на нее, решив, что она шутит. Но нет.

– Не совсем, – извиняющимся тоном произносишь ты, – но я хорошо ориентиру…

– Твою мать!

Ты замолкаешь, но Бекка кричит не на тебя, а на автомагнитолу: та выплюнула ее диск. Она с силой запихивает его еще раз и выкручивает на полную регулятор громкости.

– «Эй-си/ди-си» любишь?

– ЧЕГО?

– «ЭЙ-СИ/ДИ-СИ» ЛЮБИШЬ?

– ДА, НАВЕРНОЕ, – отвечаешь ты и делаешь чуть потише.

– Круто. Еще у меня есть Эминем, – она машет диском у тебя под носом, жмет на газ, и ты вжимаешься в кресло. – Вперед!

– Я не люблю смотреть в зеркало заднего вида, поэтому ты мне подсказывай, если что, – говорит Бекка, вдавливая педаль газа и снимая обе руки с руля, чтобы зажечь сигарету. Вы несетесь по шоссе 95.

– Окей, – отвечаешь ты.

– Сейчас можно перестроиться?

– Нет.

Бекка глубоко затягивается.

– Знаешь, о чем эта песня?

В тексты «Эй-си/ди-си» ты никогда не вслушивалась. Бекка снова выворачивает регулятор громкости на полную и начинает кричать:

– «Они делают грязное дело и получают за это гроши! Они делают грязное дело и получают за это гроши!» О наемных убийцах во Вьетнаме, – поясняет она. – А сейчас можно перестроиться?

– Нет… погоди! – машина виляет на полосе.

– А может, о русских. Короче, они людей пытают. За деньги.

– Но не очень большие деньги, – добавляю я.

– Именно, – Бекка улыбается.

Бекка не умеет пользоваться зеркалом заднего вида, зато активно использует клаксон: она жмет на него часто и с воодушевлением. Примерно раз в пару минут она добавляет к клаксону вокал: высовывает голову в окно и выкрикивает «твою мать» на разные мотивы – к вящему ужасу молодых мамочек из Коннектикута в новеньких внедорожниках.

Хотя Евгений и Дебби предупреждали, что лишних вопросов лучше не задавать, тебя так и подмывает узнать мнение Бекки о Композиторе и о предстоящем «концерте». Но как только ты интересуешься, что он собой представляет, она впадает в несвойственную ей задумчивость.