Скрипка, деньги и «Титаник». История скрипачки, продававшей мечты и обман

У Чарли Дэниелса есть сиквел песни «Дьявол пришел в Джорджию» – «Дьявол вернулся в Джорджию», который поет Джонни Кэш. Потея на эллиптическом тренажере, я слушаю эту композицию по кругу – стыдно признаться, сколько раз. В ней говорится о том, как десять лет назад дьявол предложил Джонни выяснить, кто из них лучше играет на скрипке, и Джонни тогда одержал верх. Теперь же дьявол вернулся, чтобы отыграться. Моя любимая часть – когда Джонни говорит, что ему нужно пойти порепетировать, и мы слышим его игру после десятилетнего перерыва. Каждая нота дается ему с трудом, он играет в четыре раза медленнее обычного. За десять лет в его руках словно застыла кровь. Но он продолжает тренироваться. Руки согреваются, пальцы становятся ловчее. Он играет в два раза быстрее, потом в три и наконец возвращается к своему первоначальному темпу и снова превосходит дьявола. Дьявол мечтал отыграться, однако Джонни и спустя десять лет остается лучшим скрипачом!

Раньше мне казалось, что противостояние Джонни и дьявола – это музыкальная вариация известной притчи о том, как дьявол пытается украсть у человека душу. Но слушая и слушая без конца эту песню здесь, на эллиптическом тренажере в глубинке Джорджии, я задумываюсь, не буквальный ли у нее смысл. Возможно, за годы, прошедшие с момента ее написания до появления сиквела, Чарли Дэниелс кое-что понял, и это «кое-что» – крики фанатов, требующих играть одну и ту же песню из концерта в концерт, день за днем и год за годом. Дьявол возвращается снова и снова. Страх, что придется сразиться с ним, никогда не ослабевает.

Наш отель стоит в лесу. Окна выходят на пустую парковку. Из-за урагана дождь льет горизонтально. Мы могли бы переехать в Нэшвилл – там есть чем заняться, и с едой получше, – но Композитор хочет, чтобы мы оставались в Картерсвилле, потому что здесь тихо, а ему надо закончить христианский мюзикл. Мюзикл основан на Книге Руфи – ветхозаветной истории, которая начинается с поисков еды.

Композитор предлагает сделку: если мы с Харриет запишем ноты скрипичных партий для мюзикла, он справится быстрее. Если он быстрее справится, мы сможем уехать из Картерсвилла в более интересное место.

– Например, поедем в Грейт-Смокиз[42], – говорит он.

– А может, в Долливуд[43]? – предлагаю я. – До него всего пара часов.

– Точно! – восклицает он. – Заканчиваем мюзикл и едем в Долливуд.

Мы с Харриет запираемся в номере и, вооружившись нотной бумагой, наушниками и аудиофайлами, которые Композитор отправил нам на почту, садимся и слушаем. В наушниках звучит последовательность аккордов с наложенным вокалом. Я вычленяю ноту, которую, скорее всего, играет скрипка: как лодочка, она качается на звуковых волнах. Найдя «лодку», я слежу за ней. Скрипка лежит у меня на коленях, и я, подергивая струны, определяю ноты. Отмечаю их на разлинованном листе, отсчитываю такты ногой, убеждаясь в том, что целые ноты – целые, а у удлиненных половинок есть точки. Работа не из легких. В аккордах ноты сливаются: «ля» звучит как «до», «си» как «ре». Я слушаю одну и ту же композицию снова и снова, пытаясь изгнать из головы отголоски «Дьявола, вернувшегося в Джорджию», дабы ненароком не записать скрипичную партию Джонни.

В какой-то момент я замечаю, что в тексте песни упоминается Иисус, хотя Книга Руфи – часть Ветхого завета. И еще я понимаю, что Композитор просто наиграл мелодию на электропианино, затем ввел ее запись в компьютерный редактор и отправил нам это в виде аудиофайлов. Он не умеет писать скрипичную музыку, поэтому и поручил это мне и Харриет. Скрипачи, которым предстоит исполнить этот христианский мюзикл, никогда не догадаются о том, что Композитор не все сочинил сам – да и не смог бы сочинить при всем желании. Они не узнают, что скрипичную партию написала двадцатитрехлетняя непрофессиональная скрипачка, причем бесплатно и не из любви к Иисусу, а из любви к Долли Партон. Мне этот мюзикл до лампочки – я хочу в Долливуд. Хочу съесть что-то, кроме черствых бейглов и пиццы ассорти, которую заказываю в «У Пеперони», потому что не знаю, где еще раздобыть овощи и белок.

Однако мы так и не попадаем в Долливуд. Мы не едем даже в Грейт-Смокиз. Мы торчим в Картерсвилле все пять дней, и ребята из доставки пиццы уже узнают мой голос по телефону: «А, Джессика, это вы? Маленькую ассорти, как обычно?» Мы с Харриет несколько дней записываем партитуру и, если бы нам платили за это среднюю часовую ставку, уже заработали бы несколько сотен, если не тысяч долларов. Мы сочиняем мюзикл о женщине, которая собирает колосья на чужом поле и соглашается на брак с родственником бывшего мужа ради того, чтобы урегулировать наследственные вопросы. Такие праведность и покорность судьбе делают Руфь достойной собственного мюзикла. Человек, выкупивший право жениться на ней, говорит: «Благословенна ты от Господа, дочь моя! Это последнее твое доброе дело сделала ты еще лучше прежнего»[44].

Кто такой Композитор? Часть II

Вот что говорят его фанаты: