Скрюченный домишко. День поминовения

— Я понял, что самое дорогое в моей жизни — это ты... и твоя любовь.

— Но я этого не знала...

— А что думала ты?

— Что ты хочешь сбежать с ней.

— С Розмари? — он хмыкнул. — Обречь себя на пожизненное заключение?

— Разве она не хотела, чтобы вы сбежали вместе?

— Хотела.

— И что было потом?

Стивен перевел дыхание. Возвращаемся в исходную точку. Снова смотрим в лицо неосязаемой угрозе.

— Потом был «Люксембург».

Оба умолкли, видя, без сомнения, одну и ту же картину. Синеву на лице некогда очаровательной женщины.

Они смотрели на умершую, потом подняли глаза — и их взгляды встретились...

— Забудь об этом, Сандра, — взмолился Стивен. — Прошу тебя, ради бога, давай об этом забудем!

— Прогонять эти воспоминания бессмысленно. Нам не дадут об этом забыть.

В комнате повисла тишина. Потом Сандра спросила:

— Что будем делать?

— Ты сама только что сказала. Встретим неприятности вместе. И пойдем на эту жуткую вечеринку — не важно, для чего мы туда приглашены.

— В то, что Джордж Бартон сказал насчет Айрис, ты не веришь?

— Не верю. А ты?

— Вообще-то, такое возможно. Но подлинная причина в другом.

— В чем же?

— Не знаю, Стивен. Но я боюсь.

— Джорджа Бартона?

— Да... ведь он знает.

— Что знает? — сорвался на фальцет Стивен.

Она медленно повернула голову, и их взгляды встретились. Шепотом она произнесла:

— Мы не должны бояться. Надо набраться мужества, быть смелыми и крепкими. Тебя ждет прекрасное будущее, Стивен, тебе покорится весь мир — и ничто не должно этому помешать. Я твоя жена и люблю тебя.

— Но что ты думаешь об этой вечеринке, Сандра?

— Думаю, что это — ловушка.

— И мы готовы в нее попасть?

— Мы не можем показать, что нам известно про ловушку.

— Ты права.

Внезапно Сандра откинула назад голову и расхохоталась. Потом сказала:

— Что ж, Розмари, действуй. Тебе все равно не выиграть. Стивен крепко сжал ее плечо.

— Успокойся, Сандра, Розмари умерла.

— Неужели? Иногда мне кажется, что она очень даже жива...

Глава 3

А тем временем в самом центре парка Айрис сказала:

— Ничего, Джордж, если я не пойду с тобой назад? Хочется еще погулять. Дойду до Фрайерз-Хилл, а потом вернусь через лес. Весь день жутко болит голова.

— Бедняжка. Иди, конечно. Я не составлю тебе компанию — где-то пополудни я жду человека, а когда именно он приедет — не знаю.

— Ладно. Тогда до чая.

Айрис быстро повернулась и взяла курс на лиственную рощу у склона холма.

Добравшись до выступа холма, она глубоко вздохнула. День был промозглый, самый что ни есть октябрьский. Листья деревьев придавлены влагой, прямо над головой — серое облако, сулившее новую порцию дождя. Не сказать, что на холме было больше воздуха, чем в долине, но все равно Айрис казалось, что здесь ей дышится легче.

Она присела на упавший ствол дерева и глянула вниз. Перед ней раскинулась долина; в лесистой лощине примостился Литгл-Прайорз. Левее белел Фэйрхейвен.

Упершись рукой в подбородок, Айрис рассеянным взглядом обводила пейзаж.

Шум за спиной, легкий шорох падающих листьев, заставил ее резко обернуться. Из-за раздвинувшихся ветвей вышел Энтони Браун.

— Тони! Почему ты всегда появляешься, как дьявол в пантомиме? — воскликнула девушка с шутливым упреком.

Энтони присел на землю рядом с ней, протянул портсигар с сигаретами; она отказалась, и он, закурив, сказал:

— Потому что я тот самый «таинственный незнакомец», если пользоваться газетными терминами. Я люблю возникать из ниоткуда.

— А как ты догадался, где я?

— Мне помог полевой бинокль. Я был в курсе, что ты завтракала у Фарадди, и выследил тебя с холма.

— Что же ты не зашел в дом, подобно всем обыкновенным людям?

— А почему ты решила, что я обыкновенный человек? — спросил Энтони с видом оскорбленного. — Я необыкновенный.

— В этом я не сомневаюсь.

Браун кинул на нее быстрый взгляд:

— Что-нибудь случилось?

— Нет. Все в порядке. По крайней мере... — Айрис вдруг остановилась.

— По крайней мере... — повторил Энтони.

Она глубоко вздохнула:

— Мне все здесь осточертело. Терпеть не могу это место. Скорее бы вернуться в Лондон!

— Но ведь вы и так скоро переезжаете?

— На следующей неделе.

— Значит, сегодня был торжественный завтрак на прощанье?

— Никакого торжества не было. Присутствовали лишь сами Фарради и какой-то их родственник.

— Как тебе Фарради?

— Сама не знаю. Наверное, не очень — хотя нехорошо так говорить, ведь они были очень добры к нам все это время.

— А ты им нравишься, как тебе кажется?

— Не думаю. По-моему, они нас ненавидят.

— Очень интересно.

— Неужели?

— Это не ненависть, если говорить честно. Но ведь ты сказала «нас». А мой вопрос относится к тебе лично.

— A-а... Мне кажется, я им нравлюсь, но отношения все же натянутые. Наверное, они недовольны, что мы поселились рядом. Ведь их друзьями мы никогда не были — они дружили с Розмари.

— Да, — согласился Энтони, — как ты говоришь, они дружили с Розмари, хотя я плохо себе представляю, что Розмари и Сандра Фарради были закадычными подружками.

— Не были, — подтвердила Айрис, чуть насторожившись.

Энтони же продолжал спокойно курить. Наконец он сказал:

— Знаешь, что меня больше всего поражает в Фарради?

— Что?