Скрытые глубины

– Ну, мы познакомились на первом курсе. Жили в одном общежитии, хотя учились на разных факультетах. Лили изучала английский, Луиза – языки, а я – медик. Вот почему мы втроем все еще здесь, хотя большинство наших друзей уже уехали. Наши курсы длятся дольше, чем стандартные три года, а Лили пошла на курс профподготовки для выпускников. Тогда мы пользовались одной кухней, нормально ладили друг с другом и решили съехаться.

– Как вы смогли позволить себе жить на такой улице?

Вера говорила с утрированным акцентом, разыгрывая тупого копа. Всегда лучше, чтобы тебя недооценивали.

– На самом деле, благодаря моему отцу. Он решил купить здесь что-нибудь. Думал, это хорошая инвестиция. Мы платили достаточно, чтобы покрыть ипотеку. То есть это все равно недешево, но если посмотреть, как живут другие студенты… Мои родители замечательные. Идут мне навстречу.

– Но Лили ведь не из таких кругов? Где она брала деньги на аренду?

Эмма пожала плечами:

– Она не говорила. Кажется, ее отца сократили в конце первого курса, и он дал ей денег с отступных, чтобы помочь для начала. Она платила не так много, как мы, потому что ее комната чуть меньше. И она работала по воскресеньям и на каникулах.

– Расскажите мне о ней. Вы так долго жили вместе, наверное, вы знали ее лучше, чем кто-либо еще.

Впервые Эмма, кажется, не нашлась что сказать. Ответила Луиза:

– Никто по-настоящему ее не знал.

– Но вы три девушки, живущие вместе. Наверняка вы делились друг с другом.

– Не особенно. Не Лили.

– Но вы ведь ездили по вечерам в город, выпивали. Тогда она наверняка расслаблялась.

– Не думаю, что Лили когда-либо расслаблялась таким образом, инспектор. Она была очень сосредоточенная, держала все под контролем. Амбициозная. Наверное, из-за своего происхождения. Она работала намного усерднее всех нас.

– Она когда-нибудь болела?

– Ничего серьезного. Простуда, горло. Как все мы.

– Вас никогда не беспокоило, что она, возможно, в депрессии? Раз держится так изолированно.

– Нет. Не думаю, что она была так уж изолирована. Просто не посвящала нас в свою жизнь.

– Где вы обе были вчера ночью?

Луиза ответила:

– У меня был день рождения. Мы все пошли в ресторан. Целой компанией.

– А Лили? – спросила Вера. – Вы ожидали, что она тоже придет?

– Конечно, я позвала ее, но не удивилась, когда она не пришла. Это было не по ней.

Почему же? Может, ей было некомфортно от ваших уверенных голосов и денег ваших родителей?

– У нее был парень?

Молчание. Девушки переглянулись.

– Мы думаем, что да, – сказала наконец Эмма. – Иногда она не приходила домой ночевать. Но он никогда не был у нас в квартире. По крайней мере, не при нас.

– И она никогда о нем не говорила?

– Не с нами, – Эмма замолчала. – Слушайте, инспектор, Лили в каком-то смысле была идеальной соседкой. Внимательная, аккуратная. В первую очередь поэтому я и хотела, чтобы она с нами жила. Но мы не были друзьями. Не по-настоящему. Я не представляю, почему кто-то решил ее убить. Но я ничего о ней не знаю. Ее жизнь была для нас загадкой.

В обед Вера собрала команду, купила сэндвичи, нормальный кофе и пончики. Все, чтобы поддержать их силы. Подремав в машине, она чувствовала себя на высоте, но знала, что у ребят помоложе не было ее выдержки. И все же сейчас они были чуть активнее. Второй труп. Яркая молодая девушка. Дело вдруг приобрело более интересный оборот. Они не могли принять близко к сердцу дело о парне с трудностями обучения, но симпатичная студентка вдруг заставила их пошевелиться. Она подумала, что, к сожалению, слишком цинична.

Вера рассказывала им о визитах к родителям Лили и в квартиру и расхаживала взад и вперед по кабинету, мелькая в лучах света, струящегося из окон.

– Ее соседки остановились у подруги неподалеку, пока поисковая команда не закончит. Конечно, мы спросили, была ли Лили дома в ночь убийства Люка Армстронга. Ее не было. Она нередко отсутствовала по ночам. Поэтому они предположили, что у нее есть парень.

– Они не расспрашивали ее? Наверняка им было любопытно, – спросила Холли Лоусон. Энергичная, бодрая, с лицом шестиклассницы. – То есть можно говорить, что уважаешь чужую личную жизнь, но на самом деле тебе любопытно. Разве нет?

Она огляделась.

– Возможно, ты права. Вернись туда и поговори с девушками, – сказала Вера. – Может, вытянешь из них что-то еще. Ты им ближе по возрасту.

Она отхлебнула из картонного стаканчика. В начале совещания кофе был хорош, но сейчас остыл, и она чувствовала на языке крупинки. Вера поставила стаканчик на стол, подошла к окнам и опустила жалюзи, чтобы солнце не так било в глаза. Комната вдруг показалась мрачной, а очертания людей расплылись в тени.