Скудельные сосуды. Практика личной молитвы по преданию святых отцов.

Я знавал также бесов, которые принуждали нас петь «псалмы и духовные песни»⁴⁴⁹⁾, что содержат именно те предписания, которые мы, обманутые /ими/, нарушили, чтобы, слушая их, посмеяться над нами, «которые «говорят и не делают»⁴⁵⁰⁾. Поэтому и Давид говорит⁴⁵¹⁾: «/Заступи раба Твоего ко благу его, чтобы/ не угнетали меня гордые»⁴⁵²⁾.

В этой брани, ведущейся непосредственно не только против зла, но и против лукавого, причины, побуждавшие отцов молиться вслух и в особенности петь псалмы, суть те же самые причины, которые, как мы увидим в следующей главе, понуждали их в определенных обстоятельствах молиться безмолвно.

* * *

  ^ 5. «Время молчать и время говорить» (Еккл.3:7)

Сколько бы отцы ни читали, ни пели псалмы, ни размышляли и ни молились громким или, по крайней мере, слышимым голосом, все это отнюдь не было обязательным правилом. Уже Тертуллиан советовал молиться «приглушенно», ибо Бог «слышит не голос, а сердце». Слишком громкая молитва не только мешает соседям, но, что еще хуже, напоминает молитву, творимую прямо на площади⁴⁵³⁾, а это, по сути, есть не что иное, как выставление напоказ своего благочестия, что Христос недвусмысленно запретил своим ученикам⁴⁵⁴⁾. В том же смысле высказывается и Климент Александрийский.

Молитва – это беседа с Богом, если отважиться прибегнуть к этому смелому выражению. И потому тогда, когда мы говорим с Ним лишь шепотом, не шевеля губами, (пребывая) в безмолвии, мы громко взываем к Нему в нашем сердце, ибо Бог воистину непрерывно слышит внутренний голос нашего сердца⁴⁵⁵⁾.

Этот голос сердца слышит только Бог, ибо только Он – «Сердцеведец»⁴⁵⁶⁾. Природный же наш голос слышат не только наши ближние, но, как мы видели, и бесы. И от них следует тщательно скрывать содержание нашей доверительной беседы с Богом.

Мы молимся «втайне», когда только в сердце и внимающим духом приносим свои прошения одному Богу, так что и самые враждебные силы не могут узнать род нашего прошения. Для этого надо молиться в глубоком безмолвии, чтобы нам своим шепотом или возгласами не только не отвлекать предстоящих братий и не смущать чувств молящихся, но чтобы и от самих врагов наших, подстерегающих нас особенно во время молитвы, сокрыто было бы усердие нашего прошения. Таким образом исполним мы и эту заповедь: «от лежащей на лоне твоем стереги двери уст твоих!»⁴⁵⁷⁾

То, что супротивники должны несомненно слышать, так это вдохновленные Духом Святым слова псалмов, что везде возвещают их истребление. Это нагоняет на них страх и обращает их в бегство. Именно это имеет в виду и Евагрий, когда советует:

При искушении не приступай к молитве, не сказав несколько гневных слов угнетающему /тебя бесу/ Ибо душа твоя, обвыкнув в /худых/ помыслах, не может отдаться чистой молитве. Но если ты с гневом скажешь что-нибудь бесам, то уничтожишь и изгладишь мысли, /внушенные твоими/ супротивниками. Ведь гнев способен производить подобное уничтожение /и тогда, когда он обращается/ на благие мысли⁴⁵⁸⁾.

Содержание нашей доверительной беседы с Богом должно оставаться сокрытым от бесов, ибо даже в нее они способны пустить яд своих искушений.

* * *