Скульптор и скульптуры

Надеждин загрустил. Дочери Творца гоняли его по биллиардному столу до тех пор, пока он не провалился, после очередной ударной очистки организма, в одну из луз. И тут его подхватила его единственная Муза. Она шептала ему: «Запомни Надеждин, Великую Истину Истин: в Абсолютной вселенной нет ни умных, ни глупых, ни молодых, ни старых, ни больных, ни здоровых, ни больших, ни маленьких, ни правых, ни неправых, ни грязных, ни чистых. Там всё едино. И этот незыблемый принцип единения и родства Душ должен соблюдать и ты и все на твоей планете, ибо только осознающий эту истину сможет стать Творцу подобным в его Творениях!»…

Глава 24

Мне страх не нравится,
Что ты поэт.
Что ты сдружился
С славою плохою.
Гораздо лучше б
С малых лет
Ходил ты в поле за сохою
…

Тогда б жилось смелей,

Никто б нас не тянул,
И ты б не знал
Ненужную усталость.
Я б заставляла прясть
Твою жену,
А ты, как сын,
Покоил нашу старость.

Я комкаю письмо,

Я погружаюсь в жуть,
Ужель нет выхода
В моём пути заветном?
Но всё, что думаю,
Я после расскажу –
Я расскажу
В письме ответном…

Из своего угарно – летаргического сна Надеждин выходил тяжело. Он пытался поднимать руки. Они поднимались с трудом. Он поднимал ноги. Они его едва слушались. Он пытался оторвать голову от подушки, но при этих попытках отказывали и руки, и ноги. Он сделал вывод: «Надо ещё поспать». Его бросало то в жар, то в холод. Он пытался вспомнить, что же он вчера пил и молился, незамысловато, Богу: «Господи, помоги оклематься, не буду больше так напиваться».

Уместно заметить, что Господь к этой молитве Надеждина давным-давно привык, и на выручку спешил не сильно. Надеждину было очень плохо. В таком жутком, немощном состоянии он провалялся весь день и всю следующую ночь. Под утро, Господь сжалился над ним, и он смог оторвать голову от подушки, а вместе с головой поднять и остальное тело. Зрелище было жалкое. Но домочадцев у него не было, поэтому молча осуждать, а тем более ругать его было некому. Его мозг бороздила мысль: «Незыблемый принцип единения и родства Душ должен соблюдать и ты…». Эта мысль сильно нравилась не опохмелённому мозгу Надеждина. В своём немощном состоянии он бы с радостью продолжил с какой-нибудь из родственных душ дальнейшую очистку организма. Но как только он начинал думать о том, с кем бы опохмелиться, его мозг начинало «насквозь» пробивать слово «принцип».

Он долго пил воду из-под крана и тёр ладонями щёки с двухдневной щетиной. Он мочил холодной водой темечко и растирал до красна свои холодные уши. Кровь вперемежку с алкоголем вновь радостно побежала по его телу. К нему возвращалась возможность думать. Он вспомнил, что во сне к нему приходила Муза. Она открыла ему истину, из которой он должен был извлечь урок для своей будущей жизни. Муза говорила ему о родстве душ. Во сне он был с ней согласен. Он был с ней согласен и пока пил воду из под крана и тёр небритые щёки, но теперь он ожил и этот новый принцип принимать отказывался.

Чем больше он напрягал все свои силы в попытке принять этот новый принцип, чем больше он думал о родстве душ, тем больше в его голову лезли мысли о депутатах Государственной Думы, инициативах Правительственных чиновников и прочих «поводырях» ведущих паству к большому и глубокому рву. Надеждин из своих математических и литературных упражнений многое знал о «кресте поводыря» и видел в нём только одну лишь огромную ответственность. Но депутаты и чиновники в отличие от него усматривали в этом «кресте» только власть и деньги.