Скульптор и скульптуры

Надеждин долго размышлял над тем, что такое хорошо и что такое плохо. Наконец он решил перейти от размышлений к действиям и отправиться в паломничество.

Глава 28

Никогда я не был на Босфоре,
Ты меня не спрашивай о нём.
Я в твоих глазах увидел море,
Полыхающее голубым огнём.

Не ходил в Багдад я с караваном,

Не возил я шолк туда и хну.
Наклонись своим красивым станом,
На коленях дай мне отдохнуть.
…

Я давно ищу в судьбе покоя,

И хоть прошлой жизни не кляну,
Расскажи мне что-нибудь такое
Про твою весёлую страну.

Для воцерковлённого и религиозного человека, паломничество – это всё. Собираясь стать паломником, точнее говоря, собираясь в своё первое паломничество, Надеждин сильно переживал. Уместно заметить, что он был самым обыкновенным, греховным, человеком. А ещё точнее, он воплощал собой все человеческие грехи, но он знал об этом и поэтому на прощение, а тем более на снисхождение, особо не рассчитывал. Божий суд, это вам не суд арбитражный или уголовный, и даже не суд присяжных заседателей. Это местный, глубоко верующий в справедливость судья, держащий на своём судейском столе голубой глаз или голубой камень от сглаза, может войти в ваше положение и простить вам всё что угодно, если, конечно, адвокат уже поделился, а Господь никогда. Насколько нагрешил, столько и получи. Поэтому, Надеждин, собираясь в паломничество, меньше всего думал о спасении своей души. Он думал о трудностях ожидавших его в пути. Он думал над тем, что надо брать с собой и в какую сумку складывать. Он даже посмотрел старые документальные фильмы, где бедные люди шли босиком далеко-далеко, а на их плечах лежали длинные палки, на которых болтались из стороны в сторону лапти и мешки с нехитрой снедью. Они шли, просили милостыню и им подавали. Это были фильмы конца XIX, начала ХХ века, века зарождения синематографа. Надеждин, просматривая эти фильмы, не замечал особой разницы между теми нищими паломниками с посохами и нынешними нищими, разлива XXI века, промышляющими возле храмов и церквей. Хотя возможно, что подавать им стали меньше, так как обо всех стало заботиться государство, следовательно, наступил пик гуманизма.

Насмотревшись документальных фильмов и сравнив их с картинами реальной жизни, ум Надеждина нарисовал вполне ясную картину настоящего паломника. Хорошо проветренный всеми ветрами, хорошо «прокопченный» дымом костров и яркими лучами солнца, обросший и небритый, непременно босой с деревянным посохом и в длинном зипуне перепоясанным кушаком, он бы смотрелся вполне правдоподобно.

– А если женщины встретятся по дороге, – неведомо откуда залетела в голову Надеждина приблудная мысль, совершенно неуместная к данному случаю.

– Нет, – сказал он себе и всем прочим мыслям, кроме приблудной, – нет, одеться надо хорошо, в храмы нынче нищих не особо пускают.

Надеждин потёр свои щёки, они как всегда были небриты.

– Надо взять и бритвенный прибор, и мыло, и зубную пасту, – перечислял Надеждин вслух предметы необходимые паломнику.

В животе Надеждина тревожно заурчало. Это желудок начал подавать сигналы. Сначала он было затих, ибо Надеждин его в основном баловал водкой, но тут паломничество, дальний поход, неплохо бы подкрепиться. Да и потом, нельзя же потакать прихотям головы, у желудочно-кишечного тракта своя «чревоугодная» жизнь. Надеждин поддался утробному урчанию и взял трёхдневный запас продуктов. Ещё он взял туалетную бумагу, носки и носовые платки, одеколон и бутылку водки для растирания, большой складной нож, спички, фонарик, полотенце и даже тапочки. На полу стояла огромная сумка, набитая до самого верха необходимыми для паломничества вещами. Надеждин был серьёзный человек и собирался на серьёзное дело. Это вам не фестиваль бардовской песни. Это па – лом – ни – че – ство! Это первая заявка на вечную жизнь грешной души. Это заявка на Космос и жизнь в нём.

Надеждин решил поднять сумку. Он её сильно ухватил и рванул, водружая ручки на плечо. Ручки оборвались и сумка, сорвавшись, грохнулась на пол, консервные банки издали металлический звук. Следом за сумкой на пол осел и Надеждин с «простреленной» радикулитом поясницей. Из глаз Надеждина сначала сыпались искры, а потом выступили слёзы. Сквозь боль в пояснице, сквозь шум в ушах и слёзы в глазах, он услышал голос: «Куда ты собрался, человек? Космос всегда рядом, человек! Внутри тебя точно такой же Космос!».

Не буду настаивать на том, что Надеждин понял эти слова, но он понял, что сумку с собой можно и не брать и что далеко можно не ходить. Он уже собирался вообще никуда не ходить, а прилечь, отдохнуть, но тот же голос продолжил: «Надеждин, не руби сук, на котором сидишь. Собрался в паломники, действуй. Успокой душу, дойди хоть до ближайшего Божьего храма».