Скунс и Барсук

Томлетонский парк Барсуку сразу понравился. «Почему я раньше сюда не заходил?» – спросил он себя. Здесь было всё необходимое, чтобы очень приятно провести день. Барсук подсчитал: раз – стол для пикника; два – стойка для качелей с тремя сиденьями (То, что надо для соревнований!); три – качели-балансир; четыре – горка; пять – фонтанчик-насос с водой. И деревья очень подходящие: тут лазательные деревья с крепкими ветками, там гладкоствольные читательные деревья с густой кроной и уютной тенью под ней. И валун! Барсук всегда любил парки с валунами. Он похлопал по нему, оценил его прохладность и одобрительно кивнул. «Гранит».

Но вот незадача: в парке не было ни одной курочки.

Барсук огляделся вокруг. Ладно курочки – в Томлетонском парке вообще никого не было. Даже некого было спросить о курочках. Куда все подевались?

– Курочки! Эй! Я пришёл извиниться, – позвал Барсук.

Ветерок пощекотал Барсуку задние лапки.

– Кто-нибудь!

Птицы не пели. Белки не стрекотали. Не было слышно даже шороха листвы!

Барсук медленно обернулся вокруг своей оси и понял, что уже осмотрел весь парк. Это заняло у него около трёх минут. Томлетонский парк официально можно было объявить крошечным.

Но Барсук не готов был сдаваться. «Я умею находить камни. Сумею найти и курочек». Он снял с плеч рюкзак для камнепоходов и расстегнул его. Надел пояс с инструментами, защитные очки и каску и принялся за работу.

Барсук исследовал. Он царапал и скрёб. Он нюхал и пробовал на вкус (хотя и с осторожностью). Светил фонариком. Тормошил листья, переворачивал камни и допрашивал мокриц (мокрицы сворачивались в клубочки). Через лупу он изучал колокольчики, триллиум и кровавик. Все паутины были тщательно обследованы.

Наконец Барсук снял каску и защитные перчатки и вытряхнул на стол для пикника содержимое мешочка для образцов.

Две палочки и пять комочков грязи.

– И всё? – с отвращением сказал он. Ни следа курочек: ни куриного пуха, ни куриных перьев, ни свистков, ни обувных коробок, ни книжек, ни даже чеков из «Куриных книг». Барсук уже собирался было смахнуть всё на землю, когда вдруг заметил, что в одном из комочков что-то торчит. Что-то относительно пушистое.

Он расколол комочек напополам и осмотрел пушистость. Пушистость отсвечивала таким образом, что наводила на мысль о рыжем цвете.

«Неужели?» Барсук потянулся за своей лупой… И порыв ветра унёс пушистость прочь.

– Нет! – крикнул Барсук и стукнул кулаком по столу для пикника.

Он сел на скамейку. Провёл лапой по полоске. «Думай, думай, думай», – сказал он себе.

Но напрасно – идеи у Барсука иссякли. Всё было кончено. Барсук встал и начал медленно упаковывать вещи обратно в рюкзак. Его лапа задела лежащий внутри бумажный пакет.

Барсук вытащил пакет из рюкзака и уставился на него. «Что мне остаётся?»

«Абсолютно ничего», – решил Барсук. Он снова надел рюкзак на спину. Опустил лапу в бумажный пакет, набрал полную горсть и бросил в воздух.

Попкорн разлетелся.

– Эй, цып-цып-цып! Цып-цып-цып-цып-цып-цып! – позвал он.

Снова опустил лапу в пакет и бросил в воздух ещё одну порцию попкорна.

– Цып-цып-цып!

Огляделся. Никаких курочек. Ни одной.

Барсук позвал громче:

– Эй, цып-цып-цып-цып-цып-цып! – и бросил ещё попкорна.

Огляделся. Никаких курочек.

– Цып-цып? КУРОЧКИ! – он бросал попкорн налево и направо, направо и налево. Начал подпрыгивать. Допрыгал до горки и рассыпал попкорн там. – Цып-цып! КУРОЧКИ! – Он лёг животом на качели и стал раскачиваться, разбрасывая при этом попкорн. – ПОПКОРН, КУРОЧКИ! – Он запрыгнул на стол для пикника. – ЦЫП-ЦЫП! КУРОЧКИ! – Он заскочил на длинную перекладину вторых качелей и бросил ещё горсть, вверх, вверх, ВВЕРХ. – ЦЫП-ЦЫП-ЦЫП-ЦЫП! КУРОЧКИ, ПОПКОРН! – Он подпрыгивал. Он скакал. Он крутился. Он метался. Спотыкался, снова метался и снова прыгал.

И тут пакет опустел. «Шух-шух-шух?»

Нелопнувшее зёрнышко упало ему на правую лапу.

Никаких курочек.

Застегнул молнию. Вжжжжик.

О чём он вообще думал? То, что «омлет» затесался в название Томлетонского парка, не значит, что здесь будут курочки.

Барсук подошёл к валуну. Он упал на колени и сбросил свой рюкзак. Потом плюхнулся на спину и остался лежать на валуне в форме буквы Х.

Через некоторое – довольно продолжительное – время Барсук сел. Он потёр колени, а потом плечо и подумал: «Скунс был прав. Камни – это твёрдая штука».

И тут Барсук заметил Вид. Он был похож на иллюстрацию, которую очертили карандашом и раскрасили ярко-зелёным цветом. Нортвист, обёрнутый в холмы, с узелками деревьев и кружевом тротуаров и тропинок. По полю слева от Барсука извивался ручей. Справа от Барсука выстроились ряды домов из красного кирпича, за ними бунгало, за ними ярко раскрашенные дома в викторианском стиле с креслами-качалками на крылечках.

Барсук подумал: «Что бы сказал Скунс, будь он рядом?»