Скверна

– Двенадцать имлингов въехали в Блиндбол, чтобы остановить сл… чтобы остановить вас. Первый Совет.

Она помнила и другое. Чем все закончилось. Как Всевидящий спас их всех, потому что отвернулся от своих. Она никогда не задумывалась о том, что у войны две стороны. О слепых никогда не говорили как о народе. Слепые были просто слепыми. Трупорожденными. И один из них сейчас находится здесь, прямо у нее за спиной.

– Неудивительно, что он тебя боится, – прошептала она.

Грааль встал рядом с ней. Его присутствие ощущалось физически.

– Боится? Кровь от моей крови, ни одно создание не испытывало такого страха, какой сейчас испытывает мой брат. И по праву. Он больше не бог. Без Потока он бессилен. И он знает, что пленен здесь. Ему никуда не деться без меня.

– И зачем же тогда он явился сюда?

– Все зависит от того, считаешь ли ты его храбрым или трусливым.

– Что ты имеешь в виду?

– Если он храбр, то пришел по своей воле. Народ, который он предал, снова на пути в Имланд. У нас есть союзники во всех областях. Даже в Маннфалле. Если он храбр, то он явился сюда, чтобы остановить меня.

– А если он трус?

– Значит, он слишком долго жил вороном. Он потерялся в разуме птицы и сохранил лишь смутное представление о том, кем он был. Если он трус, то это ворон привел его сюда.

Хирка вспомнила Куро и то, каким ворон был в Имланде. До того, как она попала сюда. До того, как он стал Наиэлем. Ворон и Всевидящий были как ночь и день.

– Он трус, – сказала она.

Грааль улыбнулся, подошел к окну и посмотрел на темные горы.

– Вопрос, который ты должна задать себе, Хирка, это почему мой брат захотел остановить войну, которой сам же руководил. Я понимаю, история тебе известна, но у меня есть причины полагать, что ты слишком умна, чтобы просто проглотить то, чем вас кормили на протяжении столетий. Что такого он нашел у имлингов, что решился рискнуть жизнью ради победы? Чем таким ценным вы обладали, ради чего он решил пожертвовать собственным народом? Нечто настолько могучее, что он уничтожил круги воронов, чтобы только он мог этим пользоваться? Чтобы только он мог жить, как бог?

Его слова проникли в голову Хирки и произвели там эффект разорвавшейся бомбы. Все, что она знала раньше, перевернулось с ног на голову. Казалось, Грааль открыл ей третий глаз. Вернул зрение. Сомнений в том, как ответить на его вопросы, не было.

– Поток…

Грааль повернулся к Хирке и развел руки в стороны.

– И он увидел, как прекрасен Имланд, – процитировал он Книгу Всевидящего, горестно усмехнувшись. – Так велико было сердце того, кто видел, что по милости своей вместило их всех. Так глубоко было горе по павшим, что его слезы смыли с них грехи. Безгрешными были они, когда встретились со своим пророком, и молвил он: «Вся власть земная отдана мне».

Он уселся на банкетку у фортепиано.

– Не стану утомлять тебя рассказами о том, что они сотворили со мной. Но ты должна знать, что созданное им древо сделано из крови тысяч мужчин и женщин, павших на полях сражений. Из испытывающей жажду земли. Из Потока. Он протянул его сквозь камень. Сквозь миры. Увеличил свою силу с помощью людей и имлингов. Вены потока пересохли. Треснули. И круги воронов умерли. Неплохо для одного дня, да?

Грааль склонился к инструменту и коснулся пальцем клавиши, не нажав ее, в ожидании звука, которому не суждено появиться.

Хирка подошла ближе.

– Он говорит, что это ты. Он говорит, это ты отравляешь мир, и из-за тебя он умирает. Но это все из-за Потока, да? Этот мир умирает, потому что в нем нет Потока? А Потока здесь нет, потому что это он уничтожил его! Потому что он разбил вены Потока? Он говорил, что это сделал ты, но это неправда.

Грааль нажал на клавишу. Раздался тихий звук и медленно смолк в разделявшем их пространстве.

– Я бы очень хотел сказать, что ты права, Хирка. Хотел бы завоевать твое доверие, предоставив ему сомнительную честь переворачивать миры. Да, я считаю, что он всех, кроме себя, приговорил к смерти, похитив Поток. Но правда заключается в том, что я не знаю наверняка. Возможно, все было бы иначе, если бы Поток по-прежнему был здесь. Возможно, у них был бы шанс. Но я живу среди людей уже тысячу лет и слишком хорошо изучил их. Им не требуется помощь моего брата, чтобы вызвать собственную гибель.

– Никто не может уничтожить целый мир, – сказала она, хотя ее грызло подозрение, что это не так.

Он пожал плечами:

– Говорят, ты лекарь, поэтому я понимаю, что это причиняет тебе боль. Но ты не можешь исцелить этот мир. Он погибнет. И я погибну вместе с ним.

Он начал играть. Музыка была мягкой, грустной, сложной.

– Значит, ты поэтому ненавидишь людей? Так ненавидишь, что позволяешь им гнить? – ей хотелось разозлиться, но слова прозвучали невыразительно. Грааль опустошил ее. Раскрыл ее. Она стала похожа на решето: чувства протекали через тело, но не задерживались в нем.