Сквозь кровь и пламя

Духомеч. У Кейлена сразу в голове возник образ великана – йотнара – с пламенеющим топором. Он чувствовал мощь, что исходила от оружия, вспоровшего грудь араку. Ничего подобного он прежде не видел. Как можно выстоять против подобной силы?

Ночь шла, а вопросы у Риста, казалось, не иссякали – как, впрочем, и готовность Азиуса отвечать. Данн, Эрик и Дален уже давно провалились в сон и храпели возле костра. Ларион с Эйсоном о чем-то перешептывались в стороне. Кейлен не разбирал слов, но, кажется, речь шла о том, что хранил в своей суме Ларион.

Кейлен хотел знать ответы на вопросы Риста – он бы и сам их задал. Однако его занимало другое: что в суме? О чем говорят Эйсон с Ларионом? Что там такого, раз имперские солдаты столь отчаянно хотят это найти? Или, говоря конкретно, за что Кейлену пришлось убить солдата? От воспоминания его снова передернуло. Он лишил человека жизни, сам не зная за что. «Я должен разобраться».

Он подполз ближе к Эйсону с Ларионом, стараясь не слишком шуметь. Юноша очень аккуратно привалился к дереву, изо всех сил стараясь уловить хоть слово из их беседы.

– Невероятно… – прошептал Ларион. – Настоящий валасийский…

И вдруг голоса смолкли. Кейлен слышал потрескивание костра, шелест ветра в кронах, но не Эйсона с Ларионом. Он повернулся посмотреть, говорят ли они еще, и чуть не подскочил на месте, встретившись взглядом с Эйсоном. Кейлен так резко отвернулся, что перед глазами всё поплыло. «Вот дурак!»

Юноша не решался снова повернуть голову, боясь взгляда Эйсона. Он по-прежнему прислушивался, но разговор прервался. Ни единого шепотка до него не доносилось.

От костра его разморило, и веки закрылись сами собой. День был длинным, а ночь еще длиннее. Когда он спал в последний раз? Кейлен сполз на самую землю, положив голову на бревно, и провалился в дремоту.

Дралейд н’олдрир.

Н’олдрир. Дралейд.

Дралейд.

Дралейд.

Кейлен вскочил и прижал руку к груди. Сердце билось так отчаянно, будто готово было выскочить. Другой рукой он утер со лба бисерины пота. Юноша постарался дышать медленнее, задерживая дыхание и медленно выдыхая. Мысли крутились водоворотом. Голос в голове казался таким настоящим.

Кейлен окинул взглядом лагерь, пока сердце понемногу успокаивалось. Костер продолжал гореть и потрескивать. Когда очередное полено прогорало и осыпалось, в воздух взметывались клубы искр и золы. Однако грел он уже не очень сильно, а Кейлен весь пылал: такое ощущение, что дотронешься – вспыхнешь.

В гаснущем свете костра было трудно что-то увидеть, но казалось, что почти все спят. Не спали только Азиус и Сенас. Даже в темном лесу Кейлен различал их массивные силуэты. Сидя перед костром, йотнары еле слышно переговаривались. Голова Сенас лежала у Азиуса на плече. Глаза великанши были закрыты, но юноша видел, как двигаются ее губы.

Третья гигантская фигура лежала на земле в паре шагов от сородичей, привалившись к бревну. Грудь Лариона мерно вздымалась и опускалась, а руки крепко сжимали давешнюю суму.

Дралейд.

Шепот из сна вновь прозвучал в голове у Кейлена. Он потряс головой, потирая глаза, чтобы прогнать сонливость. Басовитый храп сообщал, что Данн точно спит.

Взгляд Кейлена постоянно притягивало к суме в руках у Лариона. Когда глаза привыкли к темноте, он смог разглядеть ее получше. Сделана из плотной кожи, с дополнительными стежками на швах и массивными железными пряжками сверху. А внутри что-то… билось? светилось?

Дралейд н’олдрир.

Слова продолжали отдаваться эхом в голове. Разум затянуло туманом. И лес, и лагерь пропали из виду; Кейлен видел только мешок и тусклое пульсирующее мерцание внутри.

Дралейд н’олдрир.

– Дралейд н’олдрир… – прошептал юноша, повторяя услышанные слова вслух.

– Что ты сказал?

Туман мгновенно рассеялся. Всё стало обычным, лагерь, окутанный желтовато-оранжевыми отблесками костра.

Эйсон сидел на бревне, на которое Кейлен положил голову. На колене он держал блокнот, а в руке – перо, и на другом колене лежала чернильница. Отец Эрика не мигая смотрел на Кейлена.

– Я… А в-вы всё время сидели тут? – заикаясь, спросил Кейлен.

Эйсон кивнул.

– Не всё, конечно, но порядочно. Просто делаю записи на память, прежде чем выдвинемся в Кэмилин. Так что ты там говорил во сне?

Он не отвел глаза от Кейлена. Тот почувствовал, как в горле встал ком.

– Не знаю. Просто набор звуков… Кэмилин? Значит, туда вы направляетесь?

– Да.

Эйсон сощурился и тревожно долго посмотрел на Кейлена, будто хотел дальше расспрашивать про подробности сна. Но нет, не стал. Он закрыл блокнот и защелкнул крышку чернильницы.

– Азиус дал мне то, зачем мы приехали, и утром нам нужно ехать в Кэмилин. На свежих лошадях мы окажемся там через пару дней, если будем скакать не останавливаясь.

Кейлен кивнул и только потом до него дошел смысл сказанного.

– Погодите-погодите… Мы не поедем с вами в Кэмилин. Нам нужно домой. Я и так бросил отцовского коня и телегу в Мельногорске и едва ли смогу объяснить, как это получилось.