Сквозь объектив

— А что насчет твоего дружка из рекламы шампуня?

— Макс?

Почему-то каждый раз, когда о нем заходила речь, я непроизвольно переспрашивала. Как будто забывала о нем…

— Он просто друг, хотя набивается стать кем-то больше. Но мы будем встречаться только через мой труп.

— Это почему же?

— Потому что Макс в душе куда более правильная девочка, чем я. Несмотря на то что полирует себя часами в спортзале.

— Но ты и в самом деле считаешь его другом? — В голосе Кая прозвучали нотки искреннего сомнения. — Я наблюдал за вами в галерее. Вы напоминали парочку из ситкома, которая постоянно ругается всем на смех. И ты периодически от него уставала…

Я опять заулыбалась, и от недавних грустных воспоминаний уже не осталось и следа. Кай всегда подбирал точную характеристику.

— Макс умеет достать. В нем… как бы это сказать… присутствует стремление к чему-то высокому, но при этом он дальше своего носа не видит. Вообще чудно́, что мы с ним сблизились.

— Почему чудно́?

— Ну… я не знаю. Ко мне удачно пристают случайные незнакомцы со странностями. Вот ты, например.

— Все в этом мире ищут кого-то особенного.

— И что же искал ты, раз нашел меня? — удивленно приподняла я брови.

— Я ищу только падающие звезды, — отозвался он. — Прежде чем они перегорят и погаснут, я должен успеть их поймать.

Последняя фраза прозвучала странно и как-то очень лично. Я с любопытством смотрела на Кая, пытаясь понять его метафору. А иногда мне казалось, что он говорит буквально. Хотя это же Кай. Непроницаемый для других, но всезнающий, как Бог.

Падающие звезды.

Я могла бы подумать, что он романтик, если бы не знала, какой он жуткий циник и осквернитель.

— А первые отношения? — бесцеремонно продолжил он лезть в мою жизнь.

Впрочем, все, кто входили в нее, быстро разочаровывались, обнаруживая, что это довольно пустынное и немноголюдное место. Все, кроме него.

— Отношения… Смешное слово, — фыркнула я. — Какие отношения в этом возрасте? Год спустя я стала встречаться с одноклассником из академии. Из-за него стала ходить на каблуках, потому что он любил девушек с ногами от ушей. Он это оценил и лишил меня девственности в туалете клуба, куда нас пропустили по блату.

Я слегка нахмурилась, припоминая тот бестолковый вечер, когда я мялась в неудобных замшевых полусапожках, которые сдавили мне в кучу пальцы на ногах. Клочья рыхлого снега цвета крем-брюле, рев машин. «Заходим», брошенное секьюрити в наши «зеленые» лица. Кажется, старший брат этого парня шепнул, чтобы нас провели. А потом оглушительная музыка, много алкоголя и неромантичный зажим в туалете с черными мраморными стенами. Пошлятина, а не воспоминание.

Мои глаза встретились с внимательным и слегка жадным взором Кая.

— И как это было? Твой первый секс?

— Больно. И глупый вопрос прямо ему в лицо: «Это что, все?».

Кай начал хохотать, я невольно стала ему вторить. При этом он не переставал фотографировать, словно эта функция была вшита в его существование.

— Так о каких отношениях речь? — риторически закончила я очередную исповедь.

Полученные снимки были хороши. Я поняла, зачем ему требовались мокрые волосы. Со смазанной помадой и копной непросохших локонов я выглядела намного моложе. Я дала бы себе шестнадцать на всех снимках. Лолита-переросток. Ни ребенок, ни женщина. И помадой толком пользоваться не умеет. Но смотрит как взрослый человек. Странная смесь…

* * *

Наверное, прошло две недели. А может, чуть меньше. У этого периода без четкого начала и конца имелась середина. В какой-то момент я смирилась окончательно и мое существование разделилось на до и после. Неожиданно стало легче.

«Чего ты хочешь? — спрашивала я себя. — Уйти? Домой к маме и папе? Ты когда их вообще в последний раз видела? Или опять прожигать с Максом жизнь по кофейням? Слушать, кто кого фотал в “Ритце”? Болтаться в школе среди избалованных ушлепков, которые думают, что весь мир создан, чтобы целовать им зад? Да уж лучше торчать здесь, чем возвращаться обратно».

Возможно, я начала думать как подросток, гордо сбежавший из дома за свободной жизнью. Или моя психика решила обставить все таким образом, что я сама теперь не хотела возвращаться. Моя психика, вероятно, оберегала меня, пусть и очень странным образом.

Но краем уха я старалась следить за новостями из уже мифического мира извне. Кай иногда приносил газеты на голландском. Ни черта не понятно, но своего лица на снимках я не видела. Когда он уходил, я ловила разные радиостанции и даже нашла парочку англоязычных. Никто не говорил о девушке, которая затерялась на улицах Амстердама. Может, это все Макс. Прикрывает мое исчезновение и что-то ищет…

Иногда Кай заставал меня за тем, как я изучаю газеты или вслушиваюсь в новости, но молчал. В глубине души я была немного разочарована тем, как складывались события. Все-таки мое отсутствие должны были заметить. А впрочем, все могло сложиться совершенно по-другому… Откуда я могла знать, сидя в четырех стенах? Девушка пропала без вести, и это оказалось очень просто.