Сквозь серые равнины

– Тоже мне, смена подрастает! – саркастически подумал Селик, глядя, что двое его подчиненных затеяли игру в кости на щелбаны. – Да уж, ума от такого не прибавится.

Селик собирался было устроить молодежи выволочку за несоблюдение устава службы городской охраны, но тут вдруг перед ратушей возник странного вида незнакомец.

Молодой еще парень выглядел словно пару месяцев не мылся и не говорил с людьми. Одет парень в изрядно выцветший и поношенный камзол, засаленный на локтях, кружевные манжеты были частично изорваны, не хватало пуговиц. Незнакомец походил на сына зажиточного бюргера, промотавшего отцовское состояние и теперь шляющегося по городу в поисках дармовой выпивки.

Парень двигался через площадь странной подпрыгивающей походкой и что-то бормотал себе под нос, изредка взмахивая руками.

Селик не обратил бы на безобидного гуляку никакого внимания, но парень направлялся точно в сторону сторожевого поста.

Когда оборванец был в нескольких шагах от капитана, Селик громким голосом скомандовал:

– Стоять на месте! Это пост городской стражи. Что вам нужно?

Парень вздрогнул, сфокусировал взгляд на капитане. Снова взмахнул руками, словно стараясь взлететь, и заговорил:

– Опомнитесь, братья и сестры! Ибо грядет час Великого Суда! Кара небесная будет страшна, ибо отринули мы в гордыне своей испытание, ниспосланное нам свыше!

Селик сначала завороженно слушал неведомого проповедника, затем тряхнул головой, словно отгоняя наваждение. Двое его подчиненных стояли, развесив уши, радуясь неожиданному развлечению, прервавшему скучные часы дозора.

Селик смотрел на оборванца. Он слышал, что подобные крикуны или фанатики стали появляться в городах королевства. Проповеди их всегда сводились к одному: «…покайтесь, примите испытание, башни зло, возведенное гордыней людской». Фанатики скитались по проселочным дорогам, иногда пугая ночных путников, но никому не причиняли вреда. Просто голосили и причитали. Что смущало капитана, так это время их появления: когда башни подверглись первым нападениям и некоторые были разрушены, из близлежащих деревень потянулись к королевству фанатичные приверженцы веры в испытание разрывами. Сначала в одном городе заговорили о таком оборванце, затем в другом. Чем больше становилось разрушенных башен, тем больше становилось и фанатиков.

Селик слышал о них от торговцев в гавани и приезжих в таверне, но самому встречать сумасшедших не доводилось.

Капитан не боялся – по всем рассказам выходило, что фанатики не опасны. Покричат, позаламывают руки и побредут себе дальше.

Сердобольный народ предлагал безумным скитальцам кров и еду, но фанатики отказывались от ночлега и горячей воды, не брали пищу и воду. Питались они только тем, что могли найти в лесу, пили только родниковую или дождевую воду и спали только под открытым небом. В общем, личности интересные и загадочные.

Капитан Селик слушал речь фанатика и постепенно мрачнел.

– Опомнитесь чада, ибо, обезопасив себя от трудного испытания тел наших, ввергли мы себя в опасность! Испытания, что в милости своей послал нам всевышний, отринули мы неразумно…

Не сходилось что-то… Одет фанатик был как зажиточный крестьянин, но речь была уж слишком ученой. Где мог такого нахвататься молодой паренек, да еще из глубинки?

– Сам-то ты откуда будешь? – громко спросил капитан.

Бродягу будто мешком ударили. Он на миг застыл, посмотрел в небо, словно что-то припоминая.

– Эээ, так это, с Нижних Козловищ мы, мил человек, – с трудом подбирая слова и проглатывая некоторые буквы ответил незнакомец.

– А в город как попал? – продолжал допрос Селик.

– Эээ, так деревню как порушили, все разбрелись-то, – фанатик говорил медленно, слова давались ему с трудом. – Я шел-шел и вот.

Капитан собирался еще что-то спросить, но тут глаза парня остекленели, лицо приняло мечтательное выражение отреченности от всего мирского. Руки взлетели к небу, словно невидимый кукловод дернул за ниточки.

– Опомнитесь братья и сестры! Великое благо променяли мы в гордыне своей на сиюминутные удовольствия! Бессмертие душ наших отдали на откуп князю тьмы и его прихлебателям!

Вот теперь голос фанатика звучал громко и сильно, разносился по всей площади. Окна стоящих поблизости домов начали открываться, высовывались головы любопытных горожан, прислушивающихся к шуму на улице.

Фанатик продолжал вещать. Тон голоса, манера речи – все изменилось, стоило ему заговорить о каре небесной и пользе разрывов, даже буквы он произносил все и правильно – любой оратор королевского судилища позавидовал бы в данный момент оборванцу.

Возле сторожевой будки постепенно скапливалась небольшая толпа. Народ слушал фанатика внимательно: кто с удивлением, кто с улыбкой, но в основном с негодованием – многие помнили внезапные нападения чудовищ из разрывов. Кое-кто потерял в таких нападениях дом, а кто-то близких людей.

Тем не менее перебивать крикуна никто не спешил, Селик с удивлением обнаружил, что и он невольно заслушался речей фанатика. Было в его голосе что-то, что заставляло людей слушать.