Сквозь страх

Сабадырев конечно же не стал особо раздумывать о том, что образование само по себе еще не вылечивает людей от общей для них хвори — постоянного желания требовать от других проявления тех благородных качеств, которыми сам индивид не обладает или не проявляет в человеческих отношениях. Несомненно, эта заскорузлая болезнь один из вечных источников несправедливости. А несправедливость — это социальные болезнетворные микробы, более страшные для общества, чем микробы чумы; несправедливость иногда вызывает такие недуги у людей, как глубокое недовольство, обиду, нередко переходящие в злобу, либо в активное или пассивное противодействие субъектам, распространяющим эти болезнетворные микробы. Одним словом, эта опасная социальная хворь — несправедливость — порождает разные требования, предъявляемые индивидом к самому себе и к другим людям. Иначе говоря, неточная, неверная оценка соотношения своих и чужих дел, поступков. Эти адские ножницы и режут справедливость по живому месту. И для того чтобы вылечить людей от этого недуга, нужна продуманная система многолетнего воспитания, подобно тому, как построено обучение разным наукам в университетах и институтах.

Митька не спросил и самого себя: «А каков я сам?» Ибо человек, который при виде недостойных поступков тех или иных людей, прежде чем осудить их, задает этот сакраментальный вопрос себе «А каков я сам?», уже имеет островок совести) для собственного морального спасения, для выбора правильного жизненного пути.

Но все эти вопросы Митьку не волновали. Его волновало лишь вознаграждение за дело, в котором он примет участие, да задание батьки Махно.

Перед тем как пойти на дело, Апанаев вынул из кармана листок бумаги и положил на стол перед Митькой.

— Вот план водопроводной сети с колодцами, что примыкают к моему дому, который Совдеп превратил в казарму.

Сабадырев с недоумением глядел на листок бумаги и не мог сразу понять: при чем тут водопровод?

Его собеседник пояснил, что водопроводчик поможет проникнуть в подвал дома, что уже в полдень прекращена подача воды в казарму, то бишь в его дом. Апанаев ухмыльнулся:

— Неожиданно вышла из строя соединительная муфта в одном из колодцев, через который вода идет в дом. Уже звонил дежурный по батальону в домоуправление и слезно просил устранить аварию. Слесарь-водопроводчик третий день в запое, а сменщик появится только в одиннадцать вечера. — Он вытащил из кармана часы на массивной золотой цепочке, нажал на кнопку, и золотая крышка с полумесяцем и звездами раскрылась, и полилась тихая, нежная татарская мелодия… — Через пяток минут пойдем, — сказал Апанаев и щелкнул крышкой часов. — Сейчас оденешься под водопроводчика.

Апанаев принес вещмешок и поставил перед Митькой.

— Здесь все необходимое. Я бы тоже пошел с тобой, да, боюсь, меня могут признать. Ведь меня в городе многие знают. Так что тебе, Митенька, придется идти в дом. А чтоб ты не дрейфил, ты должен знать, как настоящий водопроводчик, всю схему труб. Тем более что в подвале дома под одной из них зарыто ведро. Оно пуда на три. Надо его откопать и вытащить.

— Что в ведре? — Сабадырев настороженно уставился на купеческого сынка. — Надо полагать, не ржавое железо и не свинец для охотничьего ружья.

— Скрывать не буду, — сухо заговорил Апанаев, — в ведре то, что нажили мои предки.

Тут Сабадырев, почуяв, что можно выговорить себе изрядный куш, заломил непомерную сумму: решил изрядно общипать этого жирного гуся. Но Апанаев, как бывалый базарный торговец, назвал свою сумму и, чуть ли не бранясь, яростно заспорил. Наконец, вдоволь поторговавшись, они пришли к обоюдному согласию. Теперь для Митьки, если все хорошо обойдется, не будет печали с деньгами: можно безбедно, с ресторанными загулами блаженствовать на пухлых перинах лучших столичных домов в течение двух-трех лет. Ну, а в Казани и на десяток лет хватит.

«Вот она, фортуна, сама в руки идет, — радовался Митька, закончив все приготовления к операции. — Только надо изловчиться и схватить ее умело, как сказочный Иванушка жар-птицу. Да только чтоб не одно перо осталось в руках, а целиком птица или, по крайней мере, весь хвост. Видимо, этот Апанаев-младший удачливый человек. А удачливые люди приносят удачу и тем, кого привлекают к своему делу. Если, конечно, идет честная игра».

Сабадырев шел по ночной улице и настороженно взирал по сторонам, то и дело останавливая взгляд на черных проемах арок и распахнутых ворот. Но на этот раз Митька добрался до места без приключений. Остановился на Тукаевской, неподалеку от особняка Шамиля, имевшего вид средневекового замка — с башенками, выступами, эркерами и высоким шатром с флюгером.