Сквозь страх

— Живет Флора, случаем, не в Суконной слободе? — с замиранием сердца спросил Измайлов, вспомнив, что заведение Балабанова находилось именно там.

— Кажется, там. — Хозяин квартиры согнал с лица дремотно-грустное безразличие. — А что с ней? Что-нибудь серьезное?

— С ней должно быть все в порядке, — спокойно ответил Измайлов. — Нам хотелось бы просто поговорить с ней об одном человеке.

— Значит, она сама, как фигура, не интересует ЧК? Точнее говоря, вы ее не заберете, не арестуете?

— Это не входит в наши планы. Повторяю, мы ищем одного человека, которого, возможно, Флора знает. Мы надеемся, что вы нам поможете встретиться с вашей родственницей.

Хозяин дома зачем-то застегнул все пуговицы косоворотки, как будто в этот душный день подул холодный ветер, зябко поежился и снова расстегнул ворот. Потом, будто под прессом тяжести, кряхтя, выдавил из себя:

— Живет она на Второй Горе, недалеко от Шамовской больницы, кажется, пятый дом от угла. Дом деревянный, с резными наличниками. Номер-то запамятовал.

— А как же вы пишете ей письма?

— Адрес-то помнит моя жена, а она в роддоме сейчас…

Измайлов еще долго расспрашивал хозяина дома о его покойном младшем брате Гусмане, о его дружках. Но Хайрулов-старший ничего нового не сказал чекисту, пояснив, что они, братья, почти никогда не понимали друг друга и что он пускал Гусмана домой лишь в память о покойной матери, которая, умирая, просила его, чтоб помогал младшенькому.

Шамиль взвешивал его слова, и ему казалось, что хозяин дома с большими мозолистыми руками крестьянина не врет, говорит то, что знает. Потом Измайлов со своим помощником Аскаром поспешили в Казань. Там они по приметам отыскали нужный дом, но хозяйки дома не было.

«Неужели эта та самая красотка Флора, о которой он так много слышал?! Если это так…» — от этой мысли во рту у Шамиля становилось сухо. Он отогнал эту будоражащую все его существо мысль, дабы не сглазить ее.

Чекисты расположились у края глубокого живописного оврага и наблюдали за ее домом. Лишь когда сумерки со дна оврагов поползли наверх по крутым склонам и дом, казалось, погрузился в дремоту от теплых волн, исходивших от прогретой за день земли, на крыльце появилась молодая особа в цветастой косынке на шее.

Аскар Хайретдинов вскочил было на ноги, но Шамиль остановил его:

— Погоди…

Женщина заглянула в почтовый ящик и, даже не глянув на дверь, повернула назад, на улицу.

— Вот те на!.. — удивился Хайретдинов. — Выходит, это не хозяйка. А чего ж тут она глазела?

— Да, и внешне она не похожа на раскрасавицу. — Измайлов огляделся по сторонам: вокруг не было ни души. — Уж не Флора ли послала проведать свою квартиру?

И они молча последовали за женщиной, которая спокойно, без оглядки свернула на тропинку, что змеилась с правой стороны откоса, и спустилась в лощину. Тут она остановилась, накинула косынку на голову, покрутилась на месте, словно приезжая в незнакомом городе, и не торопясь зашагала по пологому подъему, на вершине которого темнели неровно разбросанные, будто спичечные коробки, приземистые деревянные домишки и сараи.

Чекисты задворками, перелезая через ветхие заборы, следовали за незнакомкой, которая начала вдруг то и дело оглядываться.

— Неужели заметила нас? — забеспокоился Хайретдинов, прижимаясь к углу дома, когда они оказались на Первой Горе.

Эта улица мало чем отличалась от соседней, что располагалась за оврагом, откуда только что пришли чекисты. Женщина приостановила шаг перед домом со ставнями, полезла в карман, а потом неуловимым движением положила что-то на короткую, врытую в землю трубу толщиной с лошадиное копыто.

— Давай, Аскар, дворами за ней, — шепнул Шамиль. — Проследи до конца — и назад сюда.

Аскар исчез, а Измайлов спрятался за углом соседнего дома. «Неужели это почтовый ящик? А что, возможно. Кому придет в голову, что там что-то прячут. Подойти и взять? Или подождать? А вдруг сейчас кто-то придет? Могу не успеть. Конечно, взглянуть бы на эту бумажку да положить обратно — было б здорово». Он хотел было уже пойти к массивной черной трубе, нелепо торчащей посреди тротуара, но тут кольнула мысль: «А что, если за этим местом кто-то сейчас наблюдает? Скажем, из окна какого-нибудь дома? Вполне. Ладно, подожду».

Вскоре вернулся, запыхавшись, Хайретдинов и сразу же:

— Она живет в конце улицы. В предпоследнем доме. Зовут ее Аграфена. Аграфена Золотарева. Соседский мальчонка сказал.

Измайлов кивнул головой и вполголоса проронил:

— Подождем еще немного…

На улице изредка появлялись прохожие, пугливо озиравшиеся по сторонам: ведь именно здесь свирепствовала банда «Сизые орлы». Она в Суконной слободе была вроде как прописана.

Из дома, что стоял неподалеку от них, вышел милиционер, который вразвалочку перешел улицу и направился к ним.

— Вот те на, милиционер! — прошептал Аскар. — Откуда он здесь? Ведь сюда боятся соваться под ночь даже вооруженные винтовками патрули, а этот милиционер — в гордом одиночестве и спокоен, как дома.