Сквозь страх

Олькеницкий достал из ящика настольный блокнот и положил его перед собой.

— Так вот, — продолжал хозяин кабинета, листая блокнот, — найдешь точку опоры, а с позиции науки логики — постулат, и строишь на нем свои умозаключения. Так ведь? — И обращаясь к Измайлову: — Логику-то в реальном училище проходят?

— Да, проходят. В таком же объеме, как и в гимназиях.

— Ну вот, — председатель губчека улыбнулся, — вам легче. Значит, с общей методой логических построений еы знакомы. Но этим нельзя особенно-то обольщаться. Без практики она как земля без воды — безжизненна. Часто логика действий, практических шагов сама подсказывает, что делать дальше. Правда, эта цепь, звено, подсказывающее, в каком направлении надо идти, нередко обрывается. Но путем умозаключений, проверки разных версий, умением мыслить за своих противников, иначе говоря, умением ставить себя на место других людей удается рано или поздно отыскать недостающее звено. Разумеется, всегда при этом будет риск сорваться в яму неудачи. Но в подобных неприятных случаях надо находить в себе силу воли, быстро вскакивать на ноги, как истинный борец, которого только что пытались положить на лопатки, и не сдаваться, а бороться.

В кабинет председателя ЧК вошла статная молодая брюнетка.

— Очень кстати, Вера Петровна, присаживайся, — сказал Олькеницкий, коротко взглянув на женщину. — Вот беседую с новым нашим сотрудником Измайловым Шамилем Максумовичем.

«Ого, — мелькнула мысль у Измайлова, — я уже сотрудник ЧК. Оперативно он решает вопросы».

Брюнетка с нескрываемым любопытством взглянула на новобранца и мягко, доброжелательным тоном произнесла:

— Прекрасно, в нашем полку прибыло, — и протянула юноше руку. — Брауде Вера Петровна.

— Заместитель председателя Казанского губчека, — добавил Олькеницкий. — Так что по многим вопросам, Шамиль, будете обращаться к Вере Петровне.

— Ясно… — кивнул головой Измайлов.

— Мы вот тут с Верой Петровной говорили об одной давнишней истине, что жизнь — это борьба, — заметил Олькеницкий, что-то опять записывая в блокнот. Затем председатель ЧК отложил в сторону ручку и взглянул в окно, словно там, за стеклом, зримо высвечена, как на экране, вся сложная анатомия жизни с ее бесконечной борьбой. — Многие люди ошибочно трактуют, представляют жизнь как борьбу лишь с внешними обстоятельствами, — продолжил свою мысль Олькеницкий.

— Это верно, — подтвердила Брауде. — Впрочем, верно и то, что многие люди вообще не ведают, точнее говоря, не понимают, что жизнь — это борьба. А другие хоть и понимают, но почему-то считают эту борьбу некой абстракцией, которая касается и должна касаться кого-то другого, но только не его самого.

— Вот именно, — подчеркнул Олькеницкий. — Но многие, дорогие мои коллеги, забывают одну давнюю истину, что эта борьба слагается из борьбы с внешними обстоятельствами, с кознями врагов и борьбы с самим собой. И неизвестно, что из них трудней, ибо постоянная, но относительно соразмерная борьба с самим собой (с собственной ленью, с неуверенностью, с отрицательными эмоциями, с излишними необоснованными желаниями, к коим склонны тяготеть душа и плоть), с одной стороны, уравновешивается борьбой, хотя и не постоянной, но зато с неожиданными, порой трудными внешними обстоятельствами, — с другой. Часто нежелание или неумение, что ли, бороться со своими недостатками влечет за собой, вызывает необходимость борьбы с внешними обстоятельствами. А невозможность справиться с внешними обстоятельствами часто является причиной своих личных недостатков, то есть неумения бороться с самим собой. Короче: борьба с внешними обстоятельствами и борьба с самим собой взаимосвязаны и взаимообусловлены, как корни и кроны деревьев.

Вера Петровна лукаво улыбнулась и проронила:

— Но прежде чем бороться с самим собой, надо еще кое-что сделать. — И обращаясь к Измайлову: — Какую ступеньку надо перешагнуть, товарищ чекист?

— Наверное, познать самого себя, — тихо ответил Шамиль.

— Верно, noscete ipsum — познай самого себя, — обрадованно произнесла Брауде и довольно посмотрела на юношу.

— Ну, коль у нас пошел столь серьезный разговор, — улыбнулся хозяин кабинета, — как тут не вспомнить, что любая более или менее серьезная цель, до которой надо добраться, лежит через тернии адских трудностей, через борьбу. Эти цели борьбы часто бывают далеки, как звезды на небосклоне. Короче говоря, per aspera ad astra[8]. Только так надо воспринимать жизнь, только так надо настраиваться в этом суровом мире, если хочешь достичь звездной цели.

— Ты знаешь, Гирш Шмулевич, — произнесла Брауде, глядя в сторону напольных часов, — вспомнила я, что чуть ли не дословно мне об этом говорил Лацис, когда в шестнадцатом году я отбывала ссылку в Иркутске. И он там в это время прозябал по воле царской.

— К сожалению, я с ним лично пока что незнаком, — пояснил Олькеницкий, массируя пальцами виски, — хотя он и член коллегии ВЧК.

Председатель губчека поговорил по телефону и, положив трубку, сказал: