Сквозь страх

Измайлов, изрядно уставший, пришел к себе, как он мысленно называл, в «ночлежку» лишь после полудня. Ему вместе с его товарищем по работе предоставили небольшую комнатушку в коммуналке с закопченными стенами и паутиной по углам. В помещении находились две железные поржавевшие кровати, будто их вытащили из болота, да круглый стол с одним стулом. Вместо занавески на окне колыхались, прикрепленная двумя канцелярскими кнопками, пожелтевшая газета. Но Шамиль был очень рад этой комнатухе, потому что это был свой угол в кирпичном двухэтажном доме по Малоказанской улице, в центре города.

Он прилег было на койку, чтоб перевести дух, да уснул как убитый. Открыл глаза лишь под утро, когда первые лучи солнца робко заглянули в запыленное, как на мельнице, окошко.

Утром Шамиль явился на службу, и, как оказалось, очень кстати. Заместитель председателя губчека Брауде молча подала ему шифрованную телеграмму из Москвы.

«Казань. Гоголя, 28. Олькеницкому.

В Петрограде разоблачен матерый германский агент-диверсант по кличке Свифт, действовавший в России с 1913 года. В 1916–1917 годах орудовал в Казани: участвовал вместе с агентом по кличке Двойник в диверсиях на участках Московско-Казанской железной дороги — крушение составов, взрыв вагонов с боеприпасами. Этими агентами велась подготовка крупной диверсии на пороховом заводе. По показаниям Свифта, это задание остается в силе до настоящего времени. Однако Двойник исчез из поля зрения германской разведки после неудачной попытки вербовки русского офицера. Причина исчезновения его не ясна. Не исключается, что диверсия на пороховом заводе поручена другому агенту. Двойник выходил на резидента германской агентурной сети в Поволжье. Возраст Двойника 30–35 лет, высокого роста, плотного телосложения, светловолосый, глаза большие, карие, лицо продолговатое, нос прямой, с небольшой горбинкой. По характеру общительный, легко сходится с людьми, особенно с женщинами. Образованный. Обладает артистическими способностями. Очень хитер и осторожен.

Петерс».

— Именно об этих приметах говорил мне и Мулюков, — проронил Измайлов.

— Применительно к кому? К Двойнику?

— Совершенно верно, к этому агенту.

— Так… — полуутвердительно-полувопросительно произнесла она. — И что же нового это привносит?

— Если Двойник и Семен Семенович Перинов — одно и то же лицо, то поиск можно вести по нескольким направлениям.

— Например?

— Ну, например, с бывшей алафузовской компанией, которая куражилась в Чистополе прошлой осенью.

— Вы полагаете, они осели в Казани?

— Конечно, сам миллионер Алафузов, разумеется, бежал, но его компания в большинстве, пожалуй, осталась.

— Это, в общем-то, реально, — задумчиво проговорила Брауде, — кто-то здесь остался. Все забились по щелям или приняли благообразный вид, подобающий нашему времени. А потаскухи, надо полагать, надели чуть ли не черные косынки и выдают себя небось за бывших воспитанниц Казанского института благородных девиц.

Хозяйка кабинета помолчала, тихонько постукивая карандашом по столу, и поинтересовалась:

— А вы что, помните в лицо этих девиц?

Измайлов пожал плечами и сказал:

— Увижу — узнаю. А так, воспроизвести словесно не могу.

— Но ведь их придется искать неведомо где, Шамиль. А это, я вам скажу очень непростое дело.

— Второе направление поиска Двойника — это через бывшего поручика контрразведки Миргазиянова и его дружка Дардиева, — продолжил свою мысль Измайлов. — Возможно, что этот бывший поручик знает больше о нем, чем мы. Да с учетом таких перемен им ничто теперь не мешает снюхаться. Ведь, похоже, этот Двойник исчез из поля зрения своих шефов и лег на грунт, как подводная лодка, и выжидает. А может, уже и всплыл. Короче, прощупать этих субчиков не помешает. — Измайлов помолчал и добавил: — Ну и архивы могут кое-что подсказать…

Брауде кивнула головой и сказала:

— Что ж, действуйте. А там посмотрим.

ГЛАВА VI ЭМИССАР МАХНО