Сквозь тьму

“Уверяю вас, полковник”, - холодно сказал Зербино, “ что люди, ответственные за эту необходимую операцию, знают все, что от них требуется.Ваша задача и задача ваших драконьих летунов будет заключаться в том, чтобы не дать лагоанцам и куусаманцам пролететь над лагерем специального персонала до того, как они будут задействованы в необходимой операции ”. Еще больше бескровных слов. “Это твоя единственная задача. Ты понимаешь?”

“Есть, сэр”. Сабрино поднялся на ноги и вышел из палатки Зербино.Капитан Домициано преданно последовал за ним. “Возвращайся, если хочешь”, - сказал ему Сабрино.“Тебе будет лучше, если ты останешься, чем уйдешь. Кроме того, я знаю, ты думаешь, что я ошибаюсь”.

“Вы мой командир, сэр”, - сказал Домициано. “Мы прикрываем спины друг друга, в воздухе и на земле”. Сабрино поклонился, тронутый.

Он был рад видеть драконов больше, чем оставаться в палатке бригадира Зербино, что было красноречивой мерой его горя. Альгарвейцы и горстка оставшихся с ними янинцев бросали на него любопытные взгляды, когда он крался среди драконов. Сами звери смотрели и визжали на него точно так же, как они смотрели и визжали друг на друга: они не были суетливыми в своей бездумной враждебности.

Он, не теряя времени, приказал поднять в воздух дополнительные патрули. Зербинов был обязан быть прав насчет этого: если бы враг обнаружил, что каунианцев перебрасывают на фронт, они бы знали, что надвигается, и могли бы принять меры предосторожности против этого. Поскольку армия находилась в нескольких днях марша к востоку от Хешбона, у него было достаточно времени, чтобы расставить патрули так, как он хотел, до прибытия каунийцев.

В тот день, когда блондины устало тащились в лагерь, клан людей льда тоже пришел, чтобы продать верблюдов альгарвейцам. Волосатые туземцы в мантиях бесстрастно наблюдали, как каунианцы, прикрываемые альгарвейцами палками, разбили для себя отдельный лагерь. Маги, которые пришли с каунианцами, вышли из Хешбона, вместо того чтобы идти пешком. Они были свежими и улыбающимися, в отличие от мужчин и женщин в брюках.

Сабрино не хотел ошиваться рядом с каунианцами. По мнению Зербино, он уже дал понять, что является обструкционистом. Ошиваясь поблизости, он только усугублял ситуацию. Но он ничего не мог с собой поделать.

Хотя Зербино ничего не сказал, Сабрино знал, что привлек его внимание. Он также привлек внимание одного из Людей Льда. Старик — Сабрино предположил, что это был старик, хотя это могла быть и старая женщина, - был одет в халат, покрытый бахромой, кусочками сухих растений и шкурами мелких животных и птиц.Это сделало его шаманом: тем, кто считался магом среди Людей Льда. Однако, насколько Ассабрино мог судить, дикари австралийского континента знали о колдовстве так же мало, как и обо всем остальном.

Судя по его голосу, шаман действительно был мужчиной. Он говорил на своем родном гортанном языке. Сабрино развел руками, показывая, что не понимает.Шаман попытался снова, на этот раз на янинском. Сабрино покачал головой. Он отвернулся, не желая больше тратить время на варвара. Но старик с удивительной силой сжал его руку и снова удивил его, сказав по-лагоански: “Ты не хочешь, чтобы они это делали”.

Сабрино не владел свободно лагоанским, но он мог понять его и заставить понять себя. Темные глаза шамана впились в него. Внезапно он был точно уверен, о чем говорил старик. Как дикарь узнал? Как он мог узнать? Каким бы образом он ни знал. Возможно, в колдовских талантах народа Льда было нечто большее, чем полагало большинство людей. Медленно Сабрино ответил: “Нет, я не хочу этого”.

“Заставь их остановиться”, - сказал шаман, сжимая его руку сильнее, чем когда-либо. “Они не должны этого делать. Земля возопит против этого. Я говорю тебе это - я, Джуш, я, кто знает эту землю и ее богов ”. Последнее слово было на его родном языке.

Боги, с точки зрения Сабрино, были более смехотворным чувством. Однако почему-то ему не хотелось смеяться над этим Джушем. Но он снова покачал головой. “Я ничего не могу сделать, чтобы изменить это. Вы, должно быть, разговариваете с бригадиром Зербино. Он здесь командует, а не я”.

Джеуш печально покачал головой. “Он меня не услышит”. Он говорил с большой уверенностью.

“Он тоже меня не слышит”, - сказал Сабрино, что было слишком правдиво.

“Если это дело будет сделано...” Джеуш вздрогнул. Бахрома на его одежде колыхнулась, как на ветру. То же самое сделали несуществующие существа и привязанные к ним ветви. В каком-то ужасном смысле это было захватывающее зрелище.Сабрино только пожал плечами. Если бы он думал, что Зербино послушает шамана, он бы привел Джуша к бригадиру. Но, насколько он мог предположить, старик был прав: Зербино не обратил бы внимания на варвара, который бормотал о богах.

“Что произойдет?” Спросил Сабрино, удивляясь, зачем ему самому понадобились взгляды бормочущего варвара. Потому что ты боишься, вот почему, подумал он. И он был.