Сквозь тьму

“В конце концов, ты получаешь обратно кое-что из своих прелестей”, - добавил Бембо. “Итак, это доказательство преступления - и серьезного преступления, и даже более серьезного, потому что эти преступники были каунианцами с незаконной, очень незаконной, колдовской маскировкой”.

Может быть, ювелира ограбили раньше. Может быть, он просто знал, как работают мозги альгарвейских констеблей. С кислым выражением лица он сказал: “Ты имеешь в виду, что из-за тебя товар исчезнет навсегда, если я не расплачусь с тобой”.

“Я никогда этого не говорил”, - праведно ответил Бембо: все остальные, собравшиеся вокруг мертвого Каунианина, слушали. Быть продажным - это одно, а снова попасться на коррупции - совсем другое. Еще более праведно он продолжил: “То, что вы говорите, нарушает наши правила”.

Орасте бросил на него ужасный взгляд. Убив грабителя, он хотел также получить прибыль от сделки. К счастью, ювелир не был настолько наивен, чтобы воспринимать Бембо всерьез. Он сказал: “Возвращайтесь в мой магазин, ребята, и мы сможем обсудить это как разумные люди”.

Оказавшись внутри магазина, в котором было открыто несколько стеклянных витрин и несколько других разбито, Бембо сказал: “Хорошо, приятель, насколько разумным ты предлагаешь быть?”

Они с Орасте ушли без мешка с безделушками, но с парой золотых монет у каждого, которых раньше не было в их поясных мешочках. “Если бы я думал, что избавляться от грабителей - такое выгодное занятие, я бы раньше попробовал что-нибудь посильнее”, - сказал Орасте.

“Если бы ты больше слушал меня, ты бы знал это”, - ответил Бембо. “Твоя беда в том, что в половине случаев ты больше заботишься о том, чтобы разбить головы, чем заключить выгодную сделку. На этот раз ты должен сделать и то, и другое ”.

“А что, если бы я это сделал?” Сказал Орасте. “Нам лучше посмотреть, сможем ли мы выяснить, кем является - был этот мертвый каунианский мешок с дерьмом. Если мы сможем узнать его имя, возможно, мы сможем выяснить, кто его приятели ”.

“Это правда”. Бембо озадаченно посмотрел на своего партнера. Орасте обычно не был таким усердным. “Почему они тебе так сильно нужны?”

“Ты родился таким глупым, или тебе нужно было практиковаться?” Или заданный вопрос. “Как бы то ни было, ты чемпион. Как ты думаешь, почему проклятые каунианцы охотились за ювелиром? Просто так? Возможно, но чертовски маловероятно, спросишь ты меня. Кто получает деньги, которые они могли бы выручить от разгрузки этих драгоценностей? Никто, кто слишком любит альгарвейцев, или я голый черный зувайзи ”.

Бембо видел мерзких, жадных людей, куда бы он ни посмотрел. Годы, проведенные в качестве констейбла, научили его делать это. Он не видел заговоров везде, куда бы ни посмотрел.Здесь, в Громхеорте, возможно, это означало, что ему чего-то не хватало. “Ты бы хорошо смотрелся в роли обнаженного черного Зувайзи”, - заметил он.

“Ты бы хорошо выглядел как горная обезьяна”, - ответил Орасте. “Это, пожалуй, единственный способ, которым ты мог бы хорошо выглядеть”. Он повернулся к людям, которые глазели на тело грабителя. “Кто-нибудь здесь знает этого грязного каунианского сына шлюхи?”

“Скорее всего, он родом из одной из деревень”, - сказал Бембо.

Но Орасте покачал головой. “Он будет горожанином. Подожди и увидишь.Если бы это было не так, как бы он и его приятели узнали, в какое место нанести удар?” Единственным ответом Бембо было ворчание. Он ненавидел, когда Орасте перехитрил его, а Орасте уже сделал это дважды подряд.

Никто в толпе не произнес ни слова. Бембо сказал: “Я знаю, что вы, люди, не очень любите альгарвейцев, но любите ли вы каунианцев? Вы хотите, чтобы они ограбили вас в следующий раз?”

Кто-то спросил: “Не тот ли это парень по имени Гиппиас?” Бембо не видел, кто решил открыть рот, но Орасте увидел. Он проткнул ножом толпу и схватил фортвежанина. Мужчина выглядел совсем не счастливым от того, что ему пришлось сказать больше, но это было просто чертовски плохо. Бембо и Орасте посмотрели друг на друга и кивнули. У них было имя. Они узнают больше. И если там было что-то, они узнают и об этом тоже.

В эти дни Эалстан все чаще думал о Ванаи как о Телберге.Так было безопаснее. Даже в своей квартире они говорили больше по-венгерски и меньше по-кауниански, чем до того, как она превратила неудачное заклинание в Ты тоже можешь быть магом в то, которое действительно делало то, что должно было делать. Когда действие чар, которые сделали ее смуглой и коренастой, спадало, и к ней на некоторое время возвращались ее собственные черты, он смотрел на нее искоса, немного с любопытством, немного удивленный. Может быть, это было потому, что он не привык видеть внешность Каунианки под ее темными волосами - потому что ее волосы, конечно, были окрашены, и они не стали снова светлыми.Но, может быть, это было потому, что он тоже больше не привык к ее настоящей внешности.

“Ты знаешь, что мы можем сделать?” - спросил он однажды вечером после ужина. “Я имею в виду, если ты захочешь”.

Ванаи поставила грязную тарелку, которую она мыла. “Нет, что?”