Сквозь тьму

“Мы...” Командир роты проглотил все, что он собирался сказать, и ответил: “Мы отступаем. Что еще мы можем сделать? Это поджарит нас, если мы останемся.”Он погрозил кулаком костру и ункерлантцам за ним. “Пусть звезды никогда не озарят их! Кто бы мог подумать использовать огонь в качестве оружия войны?”

Кто бы ни подумал об этом, у него была хорошая идея. Иштвану не нужно было приказывать своему отделению держаться подальше от огня; ему пришлось приложить усилия, чтобы они не разбежались, как стадо испуганных лошадей. Ему пришлось приложить немало усилий, чтобы паника не вонзила свои зубы и в него тоже. Огонь пугал так, как не пугала война. Оно не пыталось убить его; оно просто делало то, что делало, и единственное, что он мог с этим поделать, - это убежать.

Он побежал, надеясь, что сможет бежать быстрее пламени. Позади него - казалось, все ближе и ближе - деревья превратились в факелы. Дым становился все гуще и гуще, так что он едва мог дышать, едва мог сказать, в каком направлении ему следует бежать. Подальше от пламени - это было все, что он знал.

Наконец, когда он начал задаваться вопросом, сколько еще сможет пробежать, он нырнул в то самое болото, из которого вынырнул ранее в тот день. Он увяз в грязи, радуясь тому, что проклял тогда. Теперь за огнем последовали неприятности. Он погрозил ему кулаком, как Тивадар погрозил кулаком ункерлантцам, которые все это затеяли. Когда пламя погаснет, он и его товарищи снова пойдут вперед. И что тогда ожидало бы людей короля Свеммеля?

Впервые за очень долгое время маркиза Краста познакомилась с кем-то, кто не только мог затмить ее, но и вообще не обращал внимания на ее желания. Бастард ее служанки Бауски от альгарвейского капитана Моско, девочка, которую мать назвала Малей, выла так громко, как ей хотелось, когда бы она ни захотела.

“Высшие силы”, - пожаловалась Краста полковнику Лурканио. “Вы думали, особняк будет достаточно большим, чтобы защитить меня от шумихи этого дерьмового отродья, но это не так. Неужели она никогда не затыкается?”

“Она тренируется, чтобы стать женщиной”, - ответил любовник Красты по-инвалидмиерски с легким акцентом. Она сверкнула глазами, что только рассмешило альгарвейского дворянина. Он сказал: “Возможно, мы пойдем куда-нибудь поужинать сегодня вечером.Тогда тебе не придется слушать этот шум, который так тебя расстраивает”.

“Хорошо”, - сказала Краста. “Что угодно, лишь бы уйти. А Бауска просто бесполезна - бесполезна, говорю я тебе. Если это то, что рождение ребенка делает с женщиной, я рада, что у меня их не было ”.

“Даже так”. Лурканио почесал новый розовый шрам на лбу, один из сувениров о спрятанном яйце, которое лопнуло в особняке авальмиранского дворянина. Рыжеволосые до сих пор никого за это не арестовали.Красте хотелось, чтобы они арестовали. Во-первых, яйцо могло навредить и ей тоже.Во-вторых, Лурканио становился довольно утомительно скучным, когда пытался выследить виновника, кем бы он ни был.

“Куда мы пойдем?” Спросила Краста, пытаясь решить, что ей нравится есть.

“Я имел в виду Империал”, - ответил Лурканио. “Я видел разговоры об этом месте в романах двухсотлетней давности. Было бы стыдно не узнать этого, пока я нахожусь в Приекуле ”.

“Хорошо”, - сказала Краста. “Я слышала, что обслуживание там медленное”. Обычно она ненавидела все, что отдавало задержкой, но сейчас она оживилась. “Тем лучше. Чем дольше я буду вдали от ребенка, тем больше мне это понравится”.

“Дети доставляют удовольствие - в умеренных количествах”, - сказал Лурканио.

Краста подумала, что дети тоже доставляют удовольствие - на расстоянии, предпочтительно на расстоянии в несколько миль. С перспективой предстоящего ужина ее мысли обратились к более важным вещам. “Что мне надеть?” - пробормотала она.Она не могла принять решение здесь, в кабинете Лурканио; ей нужно было посмотреть, что было в ее шкафу. Извинившись перед альгарвейцем, она поспешила обратно в свое крыло особняка и поднялась по лестнице в свою спальню.

Удивительно, что Маля не орала изо всех сил. Что позволила Красте спокойно рыться в ее гардеробе. Но это не сделало ее более решительной, чем она была бы в противном случае. У нее было так много одежды, что ей нужна была помощь в выборе.

“Бауска!” - крикнула она. Если бы соплячка вздремнула, заботливая женщина Красты могла бы снова начать отрабатывать свое содержание. Когда Бауска не пришла сразу, Краста позвала ее снова, еще громче.

Маля заплакала. Краста выругалась. Мгновение спустя в ее спальню вошла Бауска с дочерью на руках и обиженным выражением лица. С упреком в голосе она сказала: “Она спала , миледи”.

“Если она спала, тебе следовало прийти сюда быстрее”, - ответила Краста, и эта реплика имела для нее смысл. Она сердито посмотрела на Бауску. Обслуживающая женщина все еще была рыхлой и толстой, с бледным лицом, испорченным фиолетовыми кругами под глазами. Маля все время будила ее. Маля иногда будила и Красту, что приводило маркизу в бешенство.

“Чем я могу вам служить?” Спросила Бауска сквозь стиснутые зубы. Она качала ребенка взад-вперед в колыбели у себя на руках.