Сквозь тьму

В эти дни Рауну спал внизу на ферме, оставляя сарай Ватсюнасу и Пернаваи, паре мужа и жены, которым удалось остаться вместе, когда лей-линейный караван, перевозивший их, потерпел крушение. “Тебе тоже придется найти себе подружку”, - поддразнил его однажды Скарну, когда они вместе пропалывали сорняки. “Тогда у тебя будет место для сна получше, чем свернутое одеяло перед камином. Силы небесные, если мне удалось кого-то найти, будь я проклят, почти никто не сможет”.

Младший офицер-ветеран фыркнул. “Одеяло мне вполне подходит, капитан”, - ответил он. “Что касается дам, ну, если вы знаете слепую, она может подумать, что я подхожу достаточно хорошо”. Он провел рукой по своим жестким, потрепанным ногам.

“Ты не невзрачный”, - сказал Скарну, в целом искренне. “Ты... утонченно выглядишь, вот кто ты”.

Рауну снова фыркнул. “И я скажу тебе, что меня тоже отличает: ни одна из дам не хочет смотреть на меня”.

“Показывает, как много ты знаешь”, - ответил Скарну. “Возьми Пернаву, сейчас. Если Она не уважает землю, по которой ты ходишь ...”

“Это не то же самое”. Рауну покачал головой. “Она смотрит на тебя так же. Это потому, что мы приняли ее и Ватсуну вместо того, чтобы отдать их проклятым рыжим, вот и все. Это не потому, что она запала на нас. Она не ... она выбрала его вместо этого ”.

Как и Скарну, он использовал валмиерские формы фамилий Пернаваи и Ватсюнас, а не классические версии, которые они носили в Фортвеге. Обычные имена не позволяли им привлекать внимание жителей Альгарвейи.

И Скарну пришлось признать справедливость комментария Рауну. “Хорошо, ” сказал он, “ но она тоже не единственная женщина здесь”.

“У тебя есть женщина, и ты счастлив, поэтому ты думаешь, что она нужна всем”, - сказал Рауну. “Что касается меня, то я прекрасно обходлюсь без нее, спасибо. А когда зуд становится сильным, я могу пойти в Павилосту и почесать его, не тратя кучу серебра ”.

Скарну вскинул руки в воздух. “Я заткнусь”, - сказал он. “Это единственный аргумент, который я не собираюсь выигрывать - я это вижу”. Он поднял свою мотыгу, которая упала между рядами созревающего ячменя, и обезглавил несколько анделионов, растущих небольшими кучками.

“Не оставляй их просто так лежать”, - предупредил его Рауну. “Меркела использует листья для салата”.

“Я знаю”. Скарну подобрал одуванчики и засунул их в поясную сумку. “Эта ферма была хороша для двоих, и она неплохо справляется для троих. Хотя еда может быть скудной, если нужно накормить пятерых. Помогает любая мелочь ”.

“Пемава и Ватсуну не съедают столько, сколько съели бы два обычных жителя Валмиера”, - сказал Рауну. “Они смотрят на то, что готовит Меркела, так, словно никогда в жизни не видели столько еды”.

“Судя по их виду, в последнее время они видели мало еды, это точно”, - сказал Скарну, и Рауну кивнул. Рука Скарну сжала рукоятку мотыги, как будто это была шея альгарвейца. “И из того, что они говорят о том, как рыжие обращаются с нашим видом там, на Фортвеге ...” Он поморщился и срубил еще несколько сорняков, этих несъедобных.

Рауну кивнул еще раз. “Да. Если бы я раньше не хотел сражаться с людьми Мезенцио, рассказы Фортвега перевернули бы меня через край. Подскажи мне? Нет, клянусь высшими силами - это сбросило бы меня с обрыва ”.

“Я тоже”, - сказал Скарну. Но не все так думали. Хоть убей, он не мог понять почему. Некоторые фермеры вокруг Павилосты были только рады отдать альгарвейцам фортвежских каунианцев, которые сбежали в сельскую местность, когда был подорван лей-линейный караван. Некоторые местные крестьяне смирились с этим. Другие из кожи вон лезли, чтобы выдать бандитов рыжеволосым. Ватсюнас и Пернавай не были в безопасности даже здесь. Если кто-нибудь из этих местных пройдет мимо и увидит, как они работают на полях Меркелы . ..

Если бы это произошло, альгарвейцы, скорее всего, узнали бы, что эта ферма была центром местного сопротивления. По логике вещей, Скарну предположил, что это означало, что он, Меркела и Рауну должны были отправить каунианскую пару из Фортвега собирать вещи, когда они вышли из леса, потерянные, голодные и напуганные. Так или иначе, логика тогда не имела к этому особого отношения.

Взвалив мотыги на плечи, Скарну и Рауну поплелись к ферме, когда солнце село на западе. Ватсюнас кормил цыплят, Пернавай с Меркелой пропалывали грядку с травами возле дома. Ни один из них ничего не знал о сельском хозяйстве. До того, как Фортвег поглотила война, он был дантистом, а она заботилась об их двоих детях и детях нескольких их соседей. Они не знали, где дети сейчас. Две девушки не выбрались из обломков лей-линейного каравана. Ватсюнас и Пернавай надеялись, что они все еще живы, но не звучали так, как будто они верили в это.