Сквозь тьму и свет

– Сказочный, – ответил он, усаживаясь. – Я недавно сказал Джане и Тюраму, что мне не хватает царапин и синяков.

Мера рассмеялась, расставляя все возле огня. Потом она сунула руку в карман, достала оттуда небольшую оловянную коробочку и бросила ее Дейну.

– И зачем она? – спросил он, усаживаясь рядом с Мерой и открывая крышку.

В ноздри ему ударил резкий запах. Сок бримлока.

– Для твоих рук, – со знающим видом сказала Мера. – И ноги.

Резкая боль пронзила голень Дейна, пока он изучал коробочку с соком бримлока, и он инстинктивно отдернул ногу.

– Проклятье, Мера!

– Сиди смирно, – резко ответила Мера, протыкая тонкой иголкой кожу на его голени: она собиралась зашить рану кетгутом. – Не веди себя как ребенок.

– Хм-м-м. – Дейн стиснул зубы, когда Мера сделала еще один стежок. – Могла бы предупредить, верно?

Он не считал, что получил серьезное ранение. Наверное, она просто хотела увидеть, как он морщится.

– Ну вот и все, – сказала она с усмешкой. – Теперь тебе осталось помазать рану соком, пока я раскладываю еду.

Дейн ругался, когда втирал густой сок бримлока в только что зашитую рану на голени, потом обработал пальцы. Сок жалил посильнее скорпиона, а запах был еще хуже. Он знал, что завтра придется повторить экзекуцию, и его совсем не радовала такая перспектива. Сколько бы ему ни приходилось мазать свои раны соком бримлока, он никак не мог привыкнуть к его острому запаху. Боль? Сейчас он ощущал ее, как объятия старого друга.

Однако запах бримлока всегда вызывал у него отвращение.

– Тебя послала сама Элиара, – сказал Дейн, когда Мера вручила ему ложку и глиняную миску, наполненную до краев костным бульоном.

Мера бросила на него мрачный взгляд и шлепнула по только что зашитой ране на голени.

– Проклятье! За что?

Мера пожала плечами.

– Кто-то должен держать тебя в узде.

– Элайна легко справляется с этой задачей. – Дейн издал звук, сильно напоминавший мурлыканье, когда сделал глоток теплого бульона. У блюда был вкус дома. Холодными зимними ночами его мать всегда варила такой бульон для Дейна и остальных, пока они сидели у огня, а отец рассказывал им разные истории.

Мера уселась поудобнее.

– Элайна знает, что делает, Дейн. После того, как ты ушел… – Мера немного помолчала, не глядя Дейну в глаза. – После твоего ухода мысли Барена обратились к Империи, и все стало еще хуже, чем было. Мы последовали за Элайной, потому что именно она нас повела.

Дейн перестал есть. Он оставил ложку в миске, тепло бульона грело его колени.

– Ты последовала за Элайной?

Должно быть, Мера увидела изумление на лице Дейна, потому что теперь удивилась уже она.

– Значит, она тебе не сказала.

– Да, она ничего не сказала, – кивнул Дейн.

Мера выдохнула через нос, глядя в огонь.

– Вскоре после того, как закончилось строительство Стормсхолда, совет назначил Элайну его главой. Кое-кто также желал занять это место, но они не стали оспаривать принятое решение. Во всяком случае, открыто. Она сильный лидер, Дейн.

– Ну тут я ни секунды не сомневаюсь. – Дейн покрутил ложкой в миске с бульоном. Теперь становилось понятно, почему Элайна не хотела, чтобы он появился перед советом. Он был старше. И мог стать угрозой для ее главенства в Доме Атерес. – Ты сказала, что положение тяжелое. В чем это выражается?

– Империя требует от нас две пятых того, что мы производим. Многие голодают. А после восстания солдаты стали забирать мальчиков-первенцев из каждой семьи и отправлять их в лорийскую армию. – Слезы заблестели на щеках Меры. – Всех детей проверяют на владение магией, когда им исполняется десять, не так, как раньше.

В ее глазах появилось знающее выражение, когда она произнесла эти слова. Когда Дейн был моложе, он никому не рассказал о своей способности прикасаться к Искре. Отец предупредил его, что Империя забирает детей, имеющих магические таланты. О нем знали только Элайна и Барен, и больше никто. Впрочем, он всегда подозревал, что Мера также догадывалась. Очень трудно быть с кем-то близким и сохранять в тайне такую большую часть себя.

– Теперь они всех тщательно проверяют, – продолжала она. – Детей в возрасте от одиннадцати до восемнадцати лет, обладающих способностями мага, без всяких исключений вешают на главной площади Скайфелла.

Сердце Дейна обливалось кровью, пока Мера говорила, в горле пересохло.

– Даже виверны… Прошло не больше пяти лет после твоего ухода, когда виверны начали умирать. Сначала процесс шел медленно, но через некоторое время мы стали находить десять, двенадцать, пятнадцать вивернов в день, лежавших в лужах собственной крови. Империя отрицала, что за смертями стоит она. Империя во всем винила чуму. Но я уверена, что это делала она. Если бы Элайна и несколько ее соратников не спрятали некоторое количество яиц и если бы аламанты, маги-строители, не создали Стормхолд… виверны бы вымерли. Все до единого.

Взгляд Меры переместился к Одину, который лежал, свернувшись, по другую сторону огня, и его грудь медленно поднималась и опускалась в ритме дыхания.