Слабое звено (СИ)

— Рахф, — легла ей на плечо заклеенная рука, и Ирма постаралась выплеснуть на свое выражение лица как можно больше усталости. Странно, но усталости она совсем не чувствовала. — У меня сейчас сложный период, но я его преодолею, если ты не будешь пытаться упечь меня в психушку.

— Так многие говорят перед тем, как отправиться в психушку.

— Ты доверяешь Ленару?

— Это… сложный вопрос, — промычала Рахаф, устремив взгляд куда-то в свои думы, — Я ведь с ним мало знакома. Но, думаю, что если ему доверили капитанский пост, то это не с проста.

— Он только что доверил мне ремонтные работы. Если мое слово имеет для тебя не достаточный вес, тогда прибавь к нему вес его решения.

— Но он в курсе? — вновь указала Рахаф взглядом на росчерк, — Он в курсе этого самого?..

— Поверь, он в курсе всего, что со мной происходило в последнее время.

— Это ненормально, — сказала она это скорее самой себе, покачивая головой, — Я должна буду потом поговорить с ним на эту тему.

— Так будет правильнее, — согласилась Ирма, и ее последние предметы одежды аккуратно легли в шкафчик, — Надеюсь, однажды я стану в чем-то похожей на тебя.

Факт № 1: Компрессионный костюм должен был одеваться на голое тело, однако ничто не мешало особо стеснительным людям оставить на себе нижнее белье, а затем любоваться через зеркало отпечатавшимися на коже швами, складками и резинками.

Факт № 2: Компрессионный костюм в силу специфики материала должен надеваться будучи разогретым хотя бы до семидесяти градусов по Цельсию, а иначе надеть его на себя будет примерно так же сложно, как натянуть варежку на голову.

Факт № 3: С виду человеческое тело имеет неправильную форму, однако инженеры, которые проектировали компрессионный костюм, увидели необходимость так же изобрести новое слово, которым можно будет охарактеризовать всю неподдающуюся определению разницу в неправильности между формами человеческого тела и, скажем, груши. У человека есть много суставов, сгибов, впадин и постоянно меняющих форму мышц. Как это все равномерно обжать — никто так и не придумал, зато в качестве компромисса были придуманы биометрические филлеры из мягкого геля, которые могли относительно безопасно заполнить образовавшиеся пустоты между кожей и обжимным материалом. От всех пустот избавиться физически невозможно, но по крайней мере они уже не будут опасными для здоровья, оставляя на память лишь несколько засосов.

С глухим хлопком крышка термоса подпрыгнула, и из-под нее торопливо выползло облачко водяного пара. Рахаф вытащила щипцами одряхлевший от долгой сауны комбинезон, и все инстинкты кричали, что прикасаться к нему обнаженной кожей не стоит. Но бежать было некуда, а Рахаф наседала, неустанно напоминая, что его важно надеть, пока он не остыл. Разумеется, это было невозможно.

Начинать надо было с ног. Фокус в том, чтобы продеть ноги в комбинезон, исхитрившись при этом заполнить филлерами пустоты между пальцами ног, в изгибе самой стопы и в подколенной ямке. Филлеры шли в нескольких вариантах для разных типов биометрии тела, и пока они подбирали нужный, костюм начинал остывать, крепко сжимая ноги в своих объятиях.

Лишь благодаря широкому набору филлеров этот комплект имел честь называться универсальным.

— Как себя чувствуешь? — почти издевательски спросила Рахаф, доставая из ящика фен.

— Словно мне ноги тисками сдавили.

— Не утрируй. Этот костюм по бумаге должен давить на тебя усилием где-то около трех с половиной Ньютонов на квадратный сантиметр.

— Ты уверена? — Ирма с недоверием осмотрела серый пористый материал, плотно обхвативший ее ноги со всех сторон, — А что мешает ему сдавить сильнее или слабее?

— Тепло твоего тела. Он создан с таким расчетом, что при достаточно тесном контакте с кожей достигает термодинамического баланса и перестает менять эластичность.

— Хитро придумано… почему же его все так ненавидят?

— О, ты скоро это узнаешь, — протянула Рахаф, выпустила из фена горячий поток воздуха и начала нагревать те части костюма, которые уже остыли, но еще не были надеты.

Таков был весь процесс надевания компрессионного костюма: одел небольшую часть, подобрал филлеры, убедился, что все сидит плотно и равномерно, и начал нагревать следующую часть. Каждый раз, когда Рахаф интересовалась самочувствием Ирмы, та не переставала выдавать метафоры про тиски, и лишь когда спустя час мучений компрессионный костюм был надет, Ирма сказала:

— Я задыхаюсь.

— Что, опять?

— Нет, на этот раз в хорошем смысле.

— Не понимаю, какой хороший смысл может быть в том, что ты задыхаешься.

— Он меня немножечко душит, — произнесла она и отогнула двумя пальцами краешек плотно обнявшего шею воротника.

— Он всех душит, — махнула Рахаф рукой, — Очень скоро ты научишься не обращать на это внимание. Подвигайся, походи, присядь и встань, только без резких движений.