Слабое звено (СИ)

— Полегче, сестренка, — равнодушно бросил Карлсон, словно каждый день смотрел шоу о страданиях космонавтов в металлическом гробу, — Не нужно торопиться.

— Что я вообще собираюсь ремонтировать?

— Глубинный контур фотонной системы.

— Да, я уже поняла, что это не часть теплообменника. Но за что именно отвечает этот контур?

— За управление кормовыми репульсионными проекторами.

— Так это же сейчас самая приоритетная система в очереди, — сказала Ирма просто потому, что ей отчаянно захотелось произнести это вслух.

— А вот и нет, сестренка, — послышалось самодовольство в голосе, — Самое приоритетное сейчас — наладить энергосистему.

— Но ведь все ради этого, — упрямо настаивала она, — Чтобы в первую очередь запустить репульсионное поле. И только потом озаботиться о запуске двигателей.

— Технически да, но фактически…

— Значит, мне все же нужно торопиться, — вновь зашевелилась она, червячком вползая в глубины металлической норы, — Ты мне только что напомнил, что в любой момент нас всех тут может превратить в космический пар.

— Ой, не вешай мне лапшу на уши. Вероятность того, что в Шесть-Три что-то врежется, в данный момент даже меньше, чем вероятность того, что мне сейчас кто-то принесет стаканчик минералки.

— А еще я не знаю, как я буду объяснять своему экипажу, что половину смены провалялась на животе без полезного дела.

— Ах, вот что тебя сейчас подгоняет, — скептически протянул Карлсон и издал усмешку, — Давно тебя выпустили?

— Откуда?

— Из академии.

— Года четыре назад.

— И тебе там, несомненно, запудрили мозги высокопарными речами об ответственности перед экипажем, о взаимной поруке и интересах команды?

— А это плохо? — Ирма остановилась и навострила уши.

— Я много раз видел такое, но ни разу не видел, чтобы это приносило существенную пользу. Ты слишком сильно забиваешь голову мыслями о других.

— Но ведь команда — это совокупность шестеренок, которые совместными…

— Команда — это команда, с этим не поспоришь, — перебил ее Карлсон и что-то громко отхлебнул, возможно минералку, — Но ты не должна постоянно думать о команде. Понимаешь, в любой работе все строится по простому принципу: есть ты, и есть твоя работа. Все остальное — это лишь придаток.

— Это как-то… — на секунду запнулась Ирма, выискивая на обожженных стенках техношахты нужное слово, — …эгоистично.

— Такова специфика межзвездных перемещений, сестренка. Хочешь пережить долгий и ответственный рейс — учись быть самостоятельной. Работай без оглядки, и тогда у тебя все получится.

— Ни разу не задумывалась об этом, — ответила она и задумалась.

С того самого момента, когда Ирма взошла на борт Ноль-Девять и познакомилась со своим экипажем, Ленар затмил ее мысли своей важной фигурой, лучащейся авторитетом. Едва отвернувшись от него, она чувствовала спиной жжение его оценивающего взгляда и ощущала трепет, как перед своим наставником. Но Ленар был ей не наставником, а кое кем значительно хуже. Он был капитаном, который катастрофически мало знал о ней и даже не потрудился прочитать ее досье дальше графы «Имя». Он ничего о ней не знал и слепо рассчитывал на ее профессионализм. У нее при себе был миллион способов испортить его впечатление о себе, а заодно и свои дальнейшие карьерные перспективы, и она регулярно вступала в неравную схватку с этим миллионом, что было так же глупо, как прыгать с крыши в борьбе со страхом высоты. С этого и началась цепь роковых случайностей, которая привела к тому, что Ирма ползает в не сертифицированном костюме ВКД по металлическим кишкам мертвого корабля. Похоже, Карлсон при всей его правоте даже сам не подозревал, насколько сильно он попал в точку.

— Сестренка, — выдернул ее Карлсон из размышлений, — Когда я советовал тебе не торопиться, я не совсем это имел ввиду.

— Конечно, — вернулась она к плотно упакованной в квадратный гроб реальности, и эфир вновь заполнился шорохами и суетой, — Прости, Карлсон, задумалась о своем экипаже.

Она осторожно толкала себя вглубь шахты, боясь совершить неверное движение, пока ее взгляд скользил по неправильным контурам искаженной перспективы. Казалось, что глаза ее обманывают, но когда она ощутила животом ненавязчивый дребезг, сопровождающий каждый ее толчок, то живо представила беспощадную волну воздушно-металлической плазмы, превратившую шахту в крематорий. Достигшего шахты горячего нрава тепловой волны не хватило, чтобы сварить вместе конструкционные элементы, но жара было достаточно, чтобы скорчить металл в агонии, а потом все остыло, и болты не выдержали.

— Я добралась, — выдавила из себя Ирма, вглядываясь в написанную мелом на искривленной стенке цифру 3.

— Вижу. Предыдущая смена должна была посадить эту панель на один болт. Сними ее, открой чемоданчик и должна будешь увидеть в нем прозрачный прямоугольник в металлической рамке.

— Их тут несколько, — пробежалась Ирма глазами по содержимому, и повертела головой, чтобы унять боль в уставшей шее, — Эти прозрачные прямоугольники в металлических рамках уж очень напоминают мне оптические рефракторы для когерентного сигнала.