Слабое звено (СИ)

В споре, как и в любом состязании, побеждал не тот, кто сильнее нагадит сопернику, а тот, кто сможет сохранить самообладание, и Ирма, присела за стол, упиваясь собственной маленькой победой. Эти мысли сами по себе были недопустимы для человека ее профессии, но она тихонько радовалась, что у Эркина явно сдают нервы, и он вот-вот добровольно ляжет в холодильник. Весь их кружок постепенно начинал напоминать клетку с голодными крысами, которые не желали вспоминать, с какой целью они вообще заперлись в этой клетке.

На пятом курсе Академии Астро-Планетарной Логистики имени Шварценберга Ирму и всех ее сокурсников прогоняли через серию жестких испытаний на симуляторе. Им загружали сценарий со сложными маневрами, которые теоретически мог осуществить экипаж из матерых профессионалов, положивших на это дело половину своей жизни, но никак не зеленые студенты, которых до сих пор били по рукам, если они вдруг прикоснуться к пульту управления без письменного разрешения инструктора. Сценарии содержали в себе чуть ли не апокалиптические картины: выход на низкую орбиту планеты с синдромом Кесслера, пролет через сверхплотное скопление астероидов, стыковка со станцией, вращающейся по всем осям и доставка груза, у которого в произвольном порядке дергается во все стороны центр масс. В реальной жизни с вероятностью в много девяток процентов ни один из студентов никогда не столкнется ни с чем подобным, от чего эти испытания казались бессмысленными и лишь действовали всем на нервы. Не повредить симулируемое судно в таких условиях можно было лишь одним способом — стоять на месте и не двигаться, и все же их заставляли преодолевать этот космический коридор с препятствиями, терпя многочисленные симулируемые аварии и раз за разом переживая симулируемую смерть всего экипажа. Суть упражнения, как объясняли инструкторы, была в том, чтобы подготовить студентов к сложностям. Подобно тому, как боксеры должны привыкать к ударам по голове, чтобы научиться сохранять самоконтроль, так и будущие космонавты должны привыкать к нештатным ситуациям, чтобы в ответственный момент не впадать в панику.

В один прекрасный момент Ирма сделала невозможное — провела корабль через синдром Кесслера. С вероятностью все те же много девяток процентов это было невозможно, поэтому инструкторы тщательно проверили результаты и выяснили, что один из ее сокурсников нашел способ вмешаться в программу симулятора и немного изменил условия сценария. Ему сделали выговор, а симулятору вернули исходные условия, но непоправимый ущерб уже был нанесен — Ирма почувствовала вкус победы, и ей он понравился. Вновь и вновь возвращаясь на симулятор в свободное время, она вводила в него беспроигрышные сценарии и погружалась в мир, где успех сам стелется к ее ногам. Лишь после выпускных экзаменов она поняла, что если бы она продолжала заниматься серьезными тренировками вместо этого баловства, ее итоговый бал был бы значительно выше.

Старые привычки стали к ней возвращаться после того, как она в сороковой раз написала жирными буквами вердикт «БЕСПОЛЕЗНО». Усаживаясь в кресло Вильмы, она включала режим симулятора, загружала конфигурацию планетарной системы и немного, как бы невзначай, слегка меняла законы физики. Это в той же степени расслабляло, сколь и отупляло, но Ирме это было необходимо. Всего лишь постукав пальцами по клавиатуре она обретала божественную силу, с помощью которой добавляла новую планету, меняла гравитационную постоянную, двигала небесные тела, наполняла космос жидким аргоном и даже переиначивала законы Ньютона. Однажды сидя в том же кресле с уставшей головой и желанием послать все к черту, Ирма включила симулятор, ввела в него новые условия, запустила симуляцию и вяло порадовалась очередной победе. Это было таким же прорывом, как убийство десятого по счету таракана на кухне — вроде бы насекомое уничтожено, но проблема их возникновения до сих пор кроется где-то глубже, вне досягаемости для смертоносной тапки. Но затем, сквозь дымку усталости Ирма взглянула на навигационный экран чуть более трезвым взглядом. Что-то внутри нее перевернулось, и некоторое время она убеждала себя, что радоваться рано, и это совсем не то, чем кажется. Но, после того, как она перепроверила результаты, сомнений у нее никаких не осталось — она наткнулась на победу.

Схема выигрышного гравитационного маневра отвечала ей с экрана своим холодным монохромным взглядом.

Подобно тому, как с пера поэта под наплывом вдохновения чернила стекают на бумагу и обретают форму стихов, так и у Ирмы грифель карандаша выводил на бумаге крючки и петельки рукописного текста с проворностью профессионального фигуриста. Она обличила свою находку в язык математики так быстро, словно находка грозила упорхнуть птицей прямо из рук, и ее торопливые записи, доведенные до почти нечитабельного состояния, уместились в небольшой фантастический рассказ о том, как попасть в космопорт Нервы, слегка сжульничав.