Слабое звено (СИ)

Карлсон бежал легко и играючи, сохраняя пульс ровным, как метроном, а дыхание достаточно размеренным, чтобы он мог продолжать отпускать свои глупые шутки, все больше похожие на чистейшее издевательство. Техники с буксира Ноль-Девять бежали за ним, подстегиваемые чувством гордости, и до последнего отказывались верить, что их взяли бы на работу в космосе, если бы они действительно были такими безвольными слабаками, какими теперь себя ощущают. В их головах, отравленных кислородом, неизбежно всплывали воспоминания о том, как долго времени они провели в тяжелых скафандрах ВКД, и быстрое перемещение в удобной спортивной одежде почти начинало казаться приятным разнообразием, но общая усталость давала о себе знать, и оставшиеся полкилометра вдруг рассыпались на пятьсот метров, а целое, как известно, меньше суммы частей.

Добежав до поворота, они завершили обратный отсчет последних метров, и ударили ладонями по облицовочной панели в знак пересечения финишной черты. Было время, когда Радэк с Эмилем преодолевали такую дистанцию без боли в груди, но то время было благополучно похоронено под работой в замкнутой коробке, которая отнимала у организма живительные движения и превращала любые физические тренировки в войну с гиподинамией.

Впитывая рукавами пот со лба и шумно вентилируя легкие через нос, все трое некоторое время молча стояли на месте с глупыми улыбками, наслаждаясь своей очередной маленькой победой над расстоянием. Не важно, как далеко шагнула техника, в условиях космоса позор сулил любому грузоперевозчику, который не сможет достаточно быстро доставить груз собственного тела до конечного пункта назначения. Так гласила надпись на пропагандистском плакате, большую часть площади которого поделили между собой бегун, прыгун и пловец. В этом плакате, несомненно, было что-то вдохновляющее, но до этого дня ничто так не вдохновляло Радэка на преодоление физических пределов собственного организма, как желание догнать Карлсона и отвесить ему подзатыльник.

— Вы молодцы, — похвалил их Карлсон, — Еще немного, и сможете без буксиров грузы тягать.

— А ты никогда не думал о том, чтобы пойти в профессиональный спорт? — спросил почти восстановивший дыхание Эмиль.

— А кто меня туда возьмет?

— Ну, а если бы взяли, пошел бы?

— Это интересный вопрос, — задумался Карлсон и слегка поморщился, — Наверное, все же нет. Не пошел бы. Не по мне это — бегать и прыгать на потеху публики. Мне нравится думать, что я занимаюсь тем, для чего создан.

— Давайте присядем, — предложил Радэк, и трое мужчин опустились на свободную скамейку, — Все же после такого стоит дать ногам отдохнуть.

— Как же у вас, отборных, все просто. Не надо тратить почти все детство на думы о том, кем же ты хочешь стать, когда вырастешь. Тебе сказали, что создали тебя прирожденным космонавтом, и хоп! — щелкнул Эмиль пальцами, — У тебя уже есть и смысл в жизни, и цель дальнейшего существования, и упрощенное трудоустройство, и любовь начальства, и, что особенно хорошо, тебя не обложат штрафами, если в экспедиции что-то пойдет не так.

— А вот тут ты сильно ошибаешься… Меня оштрафовали, да еще как.

— За что?! — воскликнул Эмиль так, что его голос эхом отразился даже от переборок со звукоизоляцией, и повторил более умеренным тоном, — За что такого, как ты, могли оштрафовать?

— Они решили, что того, кто придумал сумасшедший план пролета через планеты с неисправным оборудованием, наказать надо в первую очередь за «продвижение опасных идей».

— Забавно, — сказал Радэк куда-то в пол, — Я слышал, что этот план торможения придумал Эркин, но потом Ирма начала настаивать, что это ее идея. Ты уже третий, кто претендует на авторские права.

— У истории с созданием плана торможения есть две версии: одна официальная, другая нет, — цокнул Карлсон языком и улыбнулся, — И официальная заключается в том, что этот план придумал я один, потому что лишь моему гениальному уму было под силу изобрести столь дерзкий маневр. Кстати, верить вы можете только официальной версии.

— А можем мы послушать ту версию, в которую верить нельзя?

— Конечно, почему бы и нет? По неофициальной версии, которая, прошу заметить, является всего лишь информацией, сильно искаженной сплетнями, слухами и кое чьим завышенным самомнением, — шутливо пригрозил Карлсон указательным пальцем, — план торможения в том виде, в котором он был исполнен, являлся общим результатом интеллектуальных трудов меня, Ирмы, Эркина и Бьорна. Ирма предложила саму концепцию прохода через газовый гигант, ну а дальше мы втроем эту концепцию развивали, что-то добавляли, что-то отнимали, и в конечном итоге сошлись на том, что пройти надо не через один газовый гигант, а через два. Когда мы прошли через Здоровяка, и с Шесть-Три сорвало три шкуры, я предусмотрительно обошел Ирму, Эркина и Бьорна, и вежливо предложил им отдать все авторские права мне.

— И они согласились?

— Конечно! Ведь я единственный человек, которого не решатся уволить, — практически пропел Карлсон самодовольным тоном, — Да, в том, чтобы быть отборным, все же есть много преимуществ.