Слабое звено (СИ)

Это было все равно, что коту отрезать одну из четырех лап.

Это могло произойти и с Ноль-Девять, и это тревожило Радэка, заставляя насос в его груди болезненно сжиматься в сырой тефтель. Однажды, будучи слегка под градусом, он в порыве эйфории поклялся на разводном ключе, что будет чтить и отстаивать работоспособность своего корабля, и пусть момент клятвы он помнил урывками, но относился к ней с серьезностью человека, заключившего брачный контракт, а обручальным кольцом ему служил тот самый разводной ключ. Однако был и другой контракт, который он заключил многими годами ранее и на гораздо более высоком уровне, обязывающий его работать на благо экспедиции. И вот наступил момент, когда контракты начали вступать во что-то, издалека напоминающее конфликт, и Радэка изнутри в такт с желтой лампочкой начало клевать неприятное чувство, будто он сейчас что-то предал.

— Кто-нибудь сейчас есть на борту? — заставил его вздрогнуть голос Эмиля, выстреливший из интеркома, и Радэк погасил экран терминала.

— Я в машинном отделении.

— Отлично. Ты не мог бы подойти в челнок Б?

— Эмиль, у нас тут сейчас есть более важные проблемы, чем возиться с челноками.

— Дело не в челноке, — ответил Эмиль, сделав задумчивую паузу на поиски нужных слов, — У нас тут проблемы с Вильмой.

Радэк с Вильмой были отличными друзьями. Отличными в той степени, в которой в принципе могли отличиться друзья, однажды едва не переспавшие друг с другом. С тех пор между ними сохранилось некоторое напряжение, однако кодекс поведения экипажа был прописан четко, недвусмысленно, и предписывал не выражать к кому-либо из сослуживцев особого отношения, и они оба решили больше не перечить кодексу, ведь они оба являлись профессионалами… По крайней мере Радэк очень на это надеялся, и каждый раз, когда он слышал в одном предложении слова «Вильма» и «проблемы», он понимал, что в глубине души ожидал любого сочетания этих слов и тихо боялся, что кто-то произнесет их вслух. Но их все же произнесли, и Радэку оставалось лишь с головой нырнуть в эти проблемы, потому что любая альтернатива значила бы перечить кодексу поведения. У кого-то должна быть на плечах холодная голова, и голова Радэка стремилась к абсолютному нулю до тех пор, пока он не нажал на кнопку, и шлюзовая дверь отъехала в сторону.

— …и первый указ, который я издам в качестве президенши Обединенного Созвездия… О, привет, Радэк, присоединяйся! Так вот, это будет снабжение всех буксиров дальнего следования свежими апльсинами.

Радэк ловко и почти незаметно для окружающих уронил и моментально подхватил в полете свою челюсть. Челнок Б оставался все тем же челноком Б, но что-то изменило саму его суть, словно осквернило его и выветрило из него всю рабочую атмосферу. Возможно, это был едкий запах, забивающий ноздри, но с гораздо большей вероятностью это был источник запаха, находящийся в неуклюжей женской руке, окруженной не то синяками, не то пятнами от таинственного красного напитка, бьющегося о стеклянные стенки стакана, словно Вильма пыталась написать им каждое произнесенное слово. Она сидела на палубе, покачиваясь сломанным метрономом, ее губы были покрыты высохшими красно-лиловыми пятнами, потускневшие глаза смотрели на мир сквозь пелену дурмана, а язык путался в звуках, словно в плохо прожеванном мясе. Эмиль, стоящий рядом с ней и не знающий, чем занять свои руки, еще никогда не выглядел таким беспомощным. Его лицо выражало озадаченность, озабоченность и еще много слов, начинающихся на О, а вошедшего коллегу он вдобавок к этому встретил немым взглядом, умоляющим о помощи.

Не имея в голове четкого плана действий на этот случай Радэк побоялся приближаться. Вместо этого он схватил Эмиля за рукав, насильно подтянул его поближе к себе и злостно зашипел ему на ухо:

— Это что еще такое?

— Это Вильма, — последовал растерянный ответ, и Эмиль бросил неуверенный взгляд на штурмана, словно пытаясь удостовериться, что он правильно ответил.

— Спасибо, что напомнил, — зашипел Радэк еще громче, — Я спрашиваю, что за балаган здесь творится?

— Я не знаю, — развел он руками, — Я искал аварийные ключи, зашел сюда и нашел ее уже в таком состоянии. По-моему, она чем-то отравилась…

— Отравилась? Да разуй же ты глаза, — указательный палец гневно оттопырился в сторону Вильмы, — Она напилась в доску!

— Чем?

— Эмиль, ты тоже что ли выпил? — заглянул Радэк в глаза коллеге, и увидел в них практически все, кроме порочной пелены алкогольного дурмана.

— Нет.

— Тогда разуй глаза еще шире — у нее в руке стакан вина.

— Нет-нет-нет, — нервно улыбнулся Эмиль, отведя глаза, — Я тоже сначала по ошибке так подумал…

— Мущины, я тут вообще-то тоже хочу поучаствовать в разговоре…

— …но затем я пришел к выводу, что у нее в руках вовсе не вино.

— А что же это, если не вино? — выжал Радэк слова сквозь зубы, сжатые остатками терпения.

— Мущины, ну я же здесь, не игнорируйте меня…

— Это что-то другое. Не знаю, может какой-то штатный напиток, о котором мы не знали.

— Я даже знаю, как этот напиток называется.

— Как?

— Вино, Эмиль! — почти прокричал Радэк.