Сладкая горечь магии

Рэн наконец оторвала глаза от травы и охнула, увидев полную света мерцающую фигуру женщины перед собой. Ее мама! Рэн узнала ее широкие бедра, полные руки и копну рыжих волос! Пухлые щеки налились румянцем – мама выглядела такой живой! Но это, конечно, было лишь грезой. Отец сжег мамино тело. Рэн помогла развеять прах.

– Что ты тут делаешь? – спросила мама.

Рэн до крови прокусила губу. Сосредоточилась на боли, на едком металлическом привкусе. Она не заплачет. Нельзя плакать.

– Я волшебница, мама, – ответила она; слова застревали в горле.

Мама пристально смотрела на нее, сияя.

– Волшебство убило твоего брата, ты же знаешь.

– Знаю.

– Разве ты злая, Рэн?

– Нет, мама.

Рэн шагнула вперед, но когда она протянула руку к матери, ладонь прошла насквозь. Исток понимала, что это просто видение из света, но ее все равно захлестнула волна разочарования.

– Тогда уходи, – резко, хрипло сказала мама, замерцав быстрее, будто мираж иссякал. – Возвращайся домой. К отцу. Там твое место.

Рэн проглотила комок в горле.

– Но мое место и здесь.

– Спасайся, – сказала мама, а точнее, то, что никак не могло быть ею, несмотря на сходство.

– Вот увидишь, – тихо, осторожно ответила Рэн. – Я хорошая.

Раскаяние горело в груди, сердце разрывалось на части, но она пошла прочь мимо образа матери дальше – в Лес.

Теперь она знала, что другого пути нет.

Тэмсин кричала.

Рэн спешила к ней, цепляясь за острые ветки, застревая в грязи и перебираясь через стволы, которые были выше ее даже в обхвате. Когда она нашла ведьму, та стояла бледная, широко распахнув полные ужаса глаза и уставившись на что-то невидимое для Рэн.

– Все это иллюзия, – тихо сказала Рэн, протягивая руку к Тэмсин. – Что бы тебе ни показывали, этого не существует.

Когда она легонько коснулась плеча ведьмы, та вскрикнула от страха. На лице Тэмсин боролись надежда и отчаяние, когда она посмотрела на исток.

– Все хорошо, – сказала Рэн, но дрожащий голос выдал, что она сама едва верит в это. – Ты в порядке.

– Нет. – Тэмсин кривила губы, все еще дрожа всем телом. – Не в порядке.

Рэн дернула себя за косу, чтобы не трогать ведьму.

– Что тебе показали?

Очевидно, Тэмсин встретила нечто не менее скверное, чем Рэн.

– Ничего. – Глаза Тэмсин потухли, она о чем-то задумалась – наверное, об очередной тайне.

– Я видела маму. – Перед глазами Рэн все стоял мерцающий силуэт, надеющийся, что дочь послушается и уйдет домой. – Она велела мне отказаться от магии. Вернуться домой, к отцу. А я прошла мимо. Знала, что нужно идти дальше. Бросила ее.

Рэн посмотрела в глаза ведьмы, чтобы дать ей ощутить весь ужас этого поступка.

– Так что не делай вид, что тебе одной плохо.

Тэмсин не отвернулась. Наконец она вздохнула и сдалась.

– Та девочка, которая погибла, помнишь? Это я ее убила.

Рэн будто под дых ударили.

– Что?

– Я не хотела, – яростно моргая, ответила Тэмсин. – Я пыталась спасти кое-кому жизнь.

Казалось почти невероятным, что Тэмсин, такая самовлюбленная и эгоистичная, так старалась ради другого человека.

– Не вышло. Из-за моего заклинания погибли двое. А мне приходится с этим жить. С тем, что я сделала. – Ведьма скривилась и принялась поправлять плащ. – Никто не даст мне забыть. Даже сам Лес.

Рэн пошла вперед. Голова кружилась. Она всегда подозревала, что в прошлом Тэмсин что-то скрывалось, но оказалось, что исток недооценила боль ведьмы и чудовищный груз вины, который той приходилось нести.

– Куда ты идешь? – Тэмсин догнала ее.

– Ищу выход. Этим деревьям нас не сломить! – Рэн пробиралась вперед, высоко подняв голову и расправив плечи. Она была волшебницей и не собиралась проигрывать Лесу. – Пошли скорее!

– Иду, – ответила Тэмсин, стараясь не отставать и тяжело дыша.

– У тебя ноги длиннее моих, – заметила Рэн, стараясь говорить беспечно, хотя все внутри содрогалось от осознания всей мощи Тэмсин. Одно дело – смотреть, как та призывает огонь или еду. Совсем другое – понимать, что у ведьмы хватит сил, чтобы отнять жизнь.

Она поежилась, надеясь, что со стороны кажется, будто эта дрожь из-за теней и ветра, дующего в лицо. Шепот деревьев стал лишь монотонным звоном в ушах. Вдали виднелись вспышки света, мерцающие, как звезды. Темнота, что сжималась и грозила удушить, начала рассеиваться. Рэн потихоньку приходила в себя. Успокаивалась.

Что могло значить лишь одно: они почти перешли на ту сторону.

Рэн схватила Тэмсин за руку и потащила ее вперед, не обращая внимания на возмущенный вопль. Они должны были выбраться из Леса. Тэмсин умоляла ее замедлиться, но Рэн не могла и не хотела, пока между деревьев не показался просвет, а кривые стволы и цепкие ветви не остались позади.

Снаружи стояла тихая, свежая ночь. Рэн скинула мешок и закружилась, радуясь свободе. Она смогла. Она была в Ведьминых землях, она была Внутри.

– Что ты делаешь? – Тэмсин выдернула руку, все пытаясь отдышаться. Она ворчала, но в широко раскрытых глазах виднелось облегчение.

– Праздную!

Они прошли. Они не сломались. Несмотря на все встреченные ужасы, теперь у Рэн имелось неоспоримое, настоящее доказательство того, что она принадлежит волшебному миру.