Сладкая горечь магии

Занавески были изорваны, стулья – перевернуты, а стекла выбиты, но, сколько бы путешественницы ни искали среди этого беспорядка и хлама, рискнув даже подняться по шаткой лестнице наверх, Марлины нигде не было.

– Не понимаю. – Рэн обхватила руками колени, съежилась, дрожа. – Я чувствую темную магию. Твоя сестра точно должна быть тут.

Тэмсин оглядела гнутые гвозди, битое стекло и осколки зеркала, но ничто не указывало на то, что ее сестра вообще здесь бывала. Марлина осталась такой же скрытной, как и раньше. Ведьма опустилась на пол, испытывая то ли горечь, то ли облегчение.

– Это бессмысленно.

Она достала дневник, но черная обложка не поддалась.

– Чего тебе от меня надо? – ядовито поинтересовалась Тэмсин.

Рэн подняла взгляд, в ее глазах свистела жалость. Ведьма старалась изо всех сил, но этого не хватало. Она оказалась недостаточно хороша – и так постоянно.

– Пожалуйста? – Тэмсин злилась на свой слабый голос. Слишком юный, уязвимый, испуганный.

Порыв ветра, пропахшего солью, влетел в разбитое окно, взъерошил волосы Тэмсин и перелистнул страницы дневника. Книга, раскрывшись, упала ей на колени. Ведьма охнула – звук показался шипением в убогой темной комнате.

Слишком просто. Уловка. Ловушка. Но округлые слова, написанные рукой Марлины, манили к себе. Звали по имени. Рэн, все такая же призрачно-бледная, пододвинулась ближе, щекоча волосами ведьмину щеку, когда они обе наклонились, чтобы прочесть.

«Не хочется утруждать себя записями. Что писать, когда знаешь, что не доживешь до завтра? Это такая ответственность – придумать что-нибудь стоящее напоследок. Не то чтобы раньше у меня получалось – я всегда еле-еле наскребала мелочь, стараясь изо всех сил. Наверное, теперь я хотя бы смогу расслабиться. Перестану так стараться, раз уж усилия всегда приводят к одному и тому же.

Я все пишу записки Амме и складываю, как ее научила бабушка из Кейтоса. Крошечные журавлики, изящные лебеди, угловатые лягушки. Она зачаровывала их, чтобы они скакали по моему столу и парили в воздухе, будто в самом деле летают. А я умела только подкидывать записки в карман Амме, но она делала вид, что ей очень нравится. Я все пишу и складываю, пишу и складываю. У меня уже настоящий бумажный зверинец.

Во всех записках одно и то же: «Вернись».

Я думаю – если завтра все будет так, как я представляю, мое желание сбудется. Амма не вернется, но я отправлюсь к ней. По крайней мере, мы будем вместе.

И еще мне больше не придется встречаться с Тэмсин. Нелепо ненавидеть человека с таким же лицом, как у тебя. Я вздрагиваю каждый раз, когда вижу свое отражение, и поэтому разбила все зеркала. Мне негде больше себя увидеть – даже в ложке. Не хочу вспоминать, какая беда случилась из-за меня. Не хочу помнить, что я – половина ужасного целого.

Я не пошла к ней. Ее заключили в башню. Надеюсь, там есть окно, чтобы она могла полюбоваться, как Дальний Лес пожирает жуткое синее пламя. Вера взяла с собой целых семь истоков, чтобы укротить его – не получилось.

Никогда не получается, верно? Мы все стараемся и стараемся, но в итоге наши старания ничего не значат. Я – просто еще одна ведьма, которую определила ее сила – или бессилие. Мое сердце – просто еще одно сердце.

Я все думаю, каким мир станет без него.

Без меня.