Сладкая жизнь в Париже. Гастрономические авантюры в самом прославленном и противоречивом городе мира

Упомянув, что конфеты никак не были помечены, я покривил душой: на коробках присутствовали этикетки, но покупателям их было не видно. Даже если бы они их увидели, не думаю, что это имело бы значение, так как названия не были понятны вообще никому. Следуя особой французской логике, вместо того, чтобы обозначить сорт конфет, скажем — «кофе», «ваниль» или «апельсин», этикетки щеголяли гораздо более точными определениями, такими как harmonie, plenitude и fascination⁴²⁷⁴²⁸. Не путайте меня. Я весь desir и amour⁴²⁹. Но не говорите мне о шоколаде, который я продавал. Потому что desir были конфетами с пралине, а amour — с фундуком, как мне стало известно позже.

Будучи главным по шоколаду, я сжимал своими немаленькими пальцами щипцы явно дамского размера, а посетители неизменно просили меня разъяснить, где какой вкус. Снова и снова. Возможно, раз по двадцать или тридцать за одно утро. Умножьте это на сорок-пятьдесят конфет, и вы быстро поймете, каково мне было.

Еще у меня проблемы с произношением всех этих французских названий, учитывая мой весьма явный акцент. Amande⁴³⁰⁴³¹ часто звучал в моем исполнении как Allemand⁴'. поэтому люди, должно быть, думали, что мы продаем конфеты с начинкой из молотых немцев. Когда я это понял, уже не удивлялся, почему данный сорт конфет не пользовался особой популярностью.

Попытка объяснить нюансы, различающие вкус апельсина и мандарина, — это непросто на любом языке. Но для тонкого вкуса французов разница огромна. «Mais oui, Daveed!», заявляли они мне решительно.

Впрочем, самым большим стрессом для меня была не общая лексика и не изучение всех сортов конфет, нет. Это были la balance — электронные весы.

Казалось бы, что может быть проще: кладешь конфеты, взвешиваешь, нажимаешь кнопку, и появляется маленький чек с ценой. Просто, да? Non. Если есть более сложный способ что-то делать, французы выберут именно его.

Заканчивая обслуживать посетителя, я укладываю конфеты в красивую синюю коробочку и кладу ее на весы. Дальше начинается веселье: мне нужно найти нужную кнопку из пятидесяти семи и нажать ее. Итак, мне нужно взвесить трюфели, и я должен основательно покопаться в закоулках своего мозга, чтобы вспомнить, как эти маленькие дьяволята называются («хм… это mélodie?⁴³ или katmandou?⁴³²⁴³³), а затем уже отыскать соответствующую кнопку, надеясь, что не ошибся.

Чтобы еще больше все запутать, каждая кнопка имеет две надписи: нажмешь ее один раз и получишь цену, обозначенную сверху, а нажмешь дважды — ту, что снизу. Но если ты не успеваешь быстро нажать кнопку дважды, пробивается цена со скидкой. Уверен, что некоторые покупатели получали благодаря мне сумасшедшие скидки, хотя ближе к концу дня другие покупатели, наоборот, оставались без скидок, таким образом и достигался баланс.

Одним из несомненных плюсов моей работы была возможность видеть чистое удовольствие, которое появлялось на лицах покупателей, когда я угощал их и они пробовали что-то новое для себя, божественное на вкус, — закрывали глаза, блаженно жмурились и кивали головой в знак признательности. Я большой фанат конфет Патрика Рожера, которому удается сочетать совершенно нетрадиционные, иногда весьма причудливые вкусы с достаточной деликатностью, чтобы во рту ощущалась истинная их гармония.

Когда тонкое шоколадное покрытие, окружающее сочную начинку, тает, ваше тело просто трепещет от удовольствия, и мне очень нравилось наблюдать, как посетители испытывали настоящее блаженство.

И не только они наслаждались конфетами. Я взял на себя смелость пробовать все возможные их виды, когда был в магазине один. Не раз, когда в бутик входил посетитель, я как раз старался распробовать новый вкус, и наверняка они думали, что улыбка до ушей на моем лице предназначалась им, что я был безумно рад их видеть. Быстро затолкав недоеденную половину конфеты за щеку, я собирался с силами, хватал щипцы и бормотал «Bonjour, monsieur dame».

В конце концов, когда все уже было сказано и сделано, я решил, что не должен оставаться работать продавцом шоколада. Во-первых, меня гораздо больше интересовал творческий аспект изготовления шоколада, я бы предпочел плавить и смешивать его, нежели запоминать названия и понимать покупателей. Под конец моей stage⁴³⁴, fascination (мед) исчезло, и я осознал désir (пралине) увидеть, что происходит по другую сторону прилавка, это было для меня чем-то вроде fantasmagorie⁴³⁵ (овсяный ганаш).

Хотя я, конечно, всегда могу вернуться. Если однажды в парижском магазине шоколада вы встретите парня с сильным американским акцентом, конфетой за щекой, сражающегося с кнопками весов и неловко орудующего парой щипцов (тех, что без h), не осуждайте его слишком сильно. Но сейчас я предпочту остаться по другую сторону прилавка, где стрелка весов определенно больше склоняется в мою сторону.

FINANCIERS AU CHOCOLAT

ШОКОЛАДНО-МИНДАЛЬНЫЕ ФИНАНСЬЕ

НА 15 ШТУК