Сладкий лжец

– Ты? – поддразнила я. Но я заметила это. В Люсьене жило нечто, всегда заставлявшее его оставаться сдержанным.

Он искоса взглянул на меня, но его губы скривились.

– Да, я. Тощий гик. Неглупый парень. Когда я приходил на кухню, меня кормили. Много. Плюс… – Он пожал плечами, которые определенно не выглядели костлявыми. – Мне это понравилось. Я всегда испытывал затруднение, когда следовало сосредоточиться, если только что-то не занимало все мое внимание. Дома у меня был лед. Во Франции я занимался кулинарией, выпечкой, кондитерским делом. Это меня расслабляет.

Лично меня точность и сосредоточенность, необходимые для выпечки, свели бы с ума. Но я понимала его.

Мы стояли бок о бок, и я слишком остро ощущала его тепло. От него пахло медом и солнцем. Мне хотелось зарыться лицом во все это добро и впитывать его.

– Теперь, когда я в курсе, ты прекратишь это делать? – обеспокоенно спросила я.

Его прямые брови сошлись на переносице.

– Зачем мне так поступать?

– Не знаю. – Я пожала плечами, проводя пальцем по краю столешницы. – Ты сказал, это слишком личное. – Я подняла глаза и встретилась с ним взглядом. – Я подумала, может, ты больше не захочешь мне что-нибудь готовить.

Строгое выражение лица Люсьена противоречило мягкости его тона.

– Пчелка, я приготовлю тебе все, что ты захочешь.

Обещание растеклось по коже, словно горячая карамель. Все, что захочу. Я знала, что так он и поступит.

Пальцы сжались в кулак. Я хотела удержаться от того, чтобы протянуть руку.

– Удиви меня.

Он улыбнулся широко и восхитительно. Свободно.

– Как скажешь.

Глава четырнадцатая

Эмма

Моим любимым местом в поместье стала кухня. По крайней мере, когда там находился Люсьен. Солнечное, теплое и наполненное сочными ароматами свежеиспеченного хлеба или насыщенного шоколада, это место казалось одновременно безопасным и счастливым. Было приятно свернуться калачиком на глубокой мягкой скамейке, которая тянулась вдоль одной стены и открывала вид на кухонный островок и плиту, где работал Люсьен.

За последние несколько лет я столько думала о «Темном замке», что ни разу по-настоящему не увлекалась кулинарными шоу или выпечкой. Теперь я пересмотрела свое мнение. Наблюдать за тем, как Люсьен передвигается по кухне, изучать непоколебимую уверенность и грацию его поступи стало для меня чистым порно. Да помогут мне небеса, но то, как двигались его мускулистые предплечья, когда он быстро взбивал яичные белки или жирные сливки – ведь этот мужчина никогда не пользовался для этого блендером, – приводило меня в такой восторг, что мне приходилось крепко сжимать бедра под обшарпанным фермерским столом.

А когда он месил тесто… Милостивый боже. Люсьен тихо ворчал всякий раз, когда проводил ладонями по упругой массе. Издавал глубокий рокочущий стон, пока все его подтянутое тело наклонялось к столешнице. А потом он отстранялся, делая вдох, и широкие плечи двигались в устойчивом ритме.

Ворчание. Выпад. Вдох. Откат.

Удивительно, что я не испытала оргазм прямо на месте, пока наблюдала за ним.

– Я чувствую на себе твой взгляд, – невозмутимо произнес Люсьен, не сбиваясь с ритма.

Держу пари, так и есть.

– Это завораживает.

Он снова что-то проворчал, как я поняла, это означало: «Как будет угодно твоей душе, Эм».

Я улыбнулась.

– Я могла бы заснять это на пленку, и получился бы мгновенный хит.

Он взглянул в мою сторону, весь такой холодный и раздраженный, но легкая улыбка почти тронула его губы.

– Бывший хоккеист печет? – Он снова переключил свое внимание на тесто. – Думаю, это довольно специфичное зрелище.

– Ты серьезно недооцениваешь свою привлекательность, Брик.

Издевательски хмыкнув, Люсьен аккуратно сделал из ставшего однородным теста шар и выложил его в большую миску, после чего накрыл влажной тканью. Затем он вымыл руки и направился к холодильнику.

– Что дальше? – спросила я, наклонившись вперед в предвкушении.

– Корочка для томатных тарталеток, которые мы будем есть на ужин. – Его губы скривились. – Можешь помочь, если хочешь.

– Мы оба знаем, что для всех будет лучше, если я этого не сделаю.

Люсьен подавил смешок.

– Без комментариев.

Он продолжал попытки научить меня, но пока что я представляла собой полную катастрофу на кухне. Если и существует кулинарный ген, то мне он явно не достался. Когда Люсьен положил на столешницу большой кусок сливочного масла и взял муку, я улыбнулась и принялась читать электронные письма, которые появились на моем iPad.

Если не считать того, что я назвала «инцидентом в бассейне», мы почти не признавали притяжения между нами. Но оно существовало, нарастало и подогревалось. Вот такой была наша дружба. Проклятье, он мне нравился. Больше, чем я могла себе позволить. Влечение могло ослабевать и появляться, но по-настоящему испытывать симпатию к другому человеку означало, что потерять его будет еще больнее.